Монструм

Я проводил здесь много времени, прячась меж стеллажей и сидя за столом в окружении стопок фолиантов. Я рьяно изучал те законы и истории, что не были известны простым приземленным. Это вдохновляло меня, побуждало на новые открытия. Когда передо мной возникал очередной текст, я видел не просто скопище букв, схем и строй параграфов, а хаотичную бескрайнюю Вселенную, бурную, загадочную. И удивительно новую. Все, чего мне хотелось, – протянуть руку, познать ее, прикоснуться, заглянуть за кулисы мира и стать частью того самого грандиозного представления, которое никогда не откроется обычным людям.

По обе стороны атриума находились этажи, которые поднимались ввысь на семь уровней. Куда ни глянь – везде грузные шкафы из темного дерева, заставленные старыми книгами и стеклянными пластинами-инфорами. Стена напротив входа представляла собой сплошное окно с небольшой обзорной площадкой. Оттуда открывался поистине неповторимый вид на Землю и бескрайнюю черноту космоса.

Нас высадило на пятом уровне с левой стороны. Мемора заранее сказала, что именно в Архиве на час будет выключена любая защита, так что никто не мог заметить наше прибытие. Я вытянул руку и с волнением создал манипуляционный круг, по орбите которого скользили другие, меньшие окружности с одной-двумя манипуляциями. Они будто подсказывали, какие из меток лучше всего сходятся друг с другом. В целом все напоминало очень причудливую карту планетарной системы. Я сжал кулак, и вокруг нас образовался купол.

– Главное не покидать барьера, – напомнил Дан. – Тогда никто посторонний ничего не увидит и не услышит.

– А почему здесь никого нет, кроме нас? – тихо спросил я. Конечно, барьер скрывал все звуки, но мне все равно было неспокойно.

– Мемора объявила собрание, – пояснил Дан. – Чтобы дать нам время добраться до транзитной двери на тринадцатом этаже.

– Всего-то тут по тринадцать, – отметил я.

– Священное число же, – хмыкнул Дан.

– А почему ты просто не перенесешь нас к транзитной двери? На это ведь твоего предела дальности должно хватить.

Дан бросил взгляд через перила и сказал:

– Не выйдет, мое присутствие в Соларуме наверняка отслеживают. Выключить всю слежку и в одном Архиве-то рискованно, а если проделать это с кучей помещений, то кто-нибудь обязательно заметит.

Приблизившись к лестнице, я увидел, что стена над ней вся изрисована фресками, изображающими исторические действа.

– Это битвы?

Друзья оглянулись на меня.

– Ты учил все это… – Дан хмуро свел брови. – Да, это великие сражения и события Бесконечной войны. – Он указал на ближайшую к нам фреску. – Вот это – Ноэ Презренная, дочь первого предводителя дэларов – Ревершиля. Она убила Баэрдода Путеводного и была первой, кого в наказание скинули в Червоточину, подвергнув Обливиону. А это три тысячи пятьдесят третий Верховный – Ганистан Мирный, его долго и прилюдно пытали темные, когда он заявился в их Магистрат, проповедуя законы Анимериума, и просил отпустить захваченных в плен светлых. Он умер мученически, за свой народ и веру. А вот тут Бунт Золотых знамен. Тогда эра Рабства, что длилась тысячи Генезисов, надломилась. Дэлары путем долгого ожидания и приготовлений восстали против гнета Света во главе с Релегаром, Мигой и Тегой – они были кровными сестрами и братом. Эти темные первыми сняли с себя оковы, блокирующие их силу, и стали немедленно захватывать земли. Уже вскоре их войско схлестнулось с армией Света, и в том бою Тьма одержала победу. Обе стороны лишились своих предводителей: Релегар и девяносто третий Верховный – Заэстус Алый Ветер – убили друг друга. Произошел первый Раскол в Свете, падение династии Прима и конец Империи Света. Общество распалось, а территории разорвались на сотни отдельных областей со своими правителями и законами. Так и началась Бесконечная война, о которой мы знаем, в той самой Грозовой планетарной системе, сейчас являющейся редкой нейтральной территорией. А Мига стала первой Верховной Тьмы, в народе известной как Непокоренная. Она переняла от Света устройство общества и Анимериум, во главе темной части которого встала ее сестра, после чего разожгла сражения на полную катушку, отвоевывая все больше земель.

– А это что? – спросил я, кивнув на самую большую фреску.

– О, это последнее из самых громких событий – битва за Люксорус.