Монструм

Коул сказал, что это их работа. Но он был в корне неправ. Все, что случилось, – вся извилистая цепочка событий – было не их работой, а моей виной. От начала и до конца. Я сам должен был исправить все, что натворил.

Ведомый этой мыслью, я пролежал еще с час, а почувствовав, что тошнота и головная боль отступают, с трудом встал и переоделся в казенные протекторские брюки и рубаху, которые хранились в тумбе. От каждого движения в животе стреляло болью, но я, стиснув зубы и обливаясь холодным потом, даже смог натянуть сапоги. Никто меня не останавливал. Я просто вышел в коридор и проковылял по синему ковру – в сторону ближайшего транзитного круга.

* * *

У Стефана уже голова раскалывалась от ругани.

Сара не переставала отчитывать Фри. Она делала это без гнева, лишь безостановочно поливала ее льдом, но все равно наводила трепет.

– Как ты могла не уследить за ним?

– Я следила! – смело возразила Фри. – Он был со мной!

– Ну тогда все в порядке! Нужно иметь действительно огромный талант, чтобы потерять человека, которого ты буквально держала под руку!

С тех пор как шок медленно спал и их троих завели в комнату Смотрителя, протекторы не переставали ссориться и негодовать. Стеф неприлично ругался, хаотично перемещаясь из одной точки комнаты в другую, направляя весь свой гнев на заоблачников, но вот Сара низвергла все свое возмущение на бедную Фри.

– Я не возлагаю на монструма больших надежд, – говорила она, стоя возле стола Смотрителя. – Он еще зеленый и сражается из рук вон плохо. Но ты! Фри, ты уже давно не ребенок. Так откуда в тебе эта вечная безответственность? Ты что, не понимаешь, что стоит на кону?

Фри вспыхнула от злости.

– Да я понимала это еще до того, как вы со Стефаном перестали козлиться и примкнули к нам! Да если бы не я, вы бы уже отправили Макса на обнуление! Вот весело было бы поджарить осколок Антареса, а?! Бетельгейзе прислала бы нам за такое корзину с фруктами!

Сара отвернулась и строго сказала:

– Зря я на тебя положилась. Тебе нельзя поручить ничего серьезного.

– А ну брейк! – Стеф втиснулся между ними. – Хватит кислород в эту вонь переводить. Распетушились тут!

– Да чья бы корова мычала, ты сам только что бегал и орал во все стороны! – рассердилась Фри.

– Зато я никого в этой комнате пока не оскорблял! А тебе и в самом деле лучше быть бдительнее!

Казалось, внутри Фри снесли уже давно треснувшую дамбу.

– Ах, так теперь ты со мной разговариваешь, да?! – яростно выпалила она, толкнув его в ребра. – Надо день в календаре красным маркером пометить – «Стефано Феррари спустя десяток лет снизошел до разговора с ущербным протектором». И всего-то надо было на Землю дохлого Верховного притащить!

Все трое принялись орать друг на друга, постоянно выдавая поток взаимных оскорблений и упреков.

– Перестаньте.

Протекторы обернулись на усталый голос. Они даже не заметили, как дверь открылась и внутрь, опираясь о стену, вошел Максимус. Стеф глазам не поверил.

– Что ты тут делаешь?! – взволнованно воскликнула Фри. – Вали обратно в Лазарет!

– Что делаю? – кисло переспросил он, с натугой произнося каждое слово. – Пришел на ваши крики. Перестаньте. Что было, то прошло. Мы избавились от Мглы и теперь знаем наверняка, где и у кого осколок. Это главное.

– Нет, Макс, – сказала Сара. – Главное здесь то, что тебе требуется немедленно вернуться в койку для сохранения себя и Антареса. В тебе находится надежда Света. Пока это так, мы будем решать, что лучше для тебя. Не заставляй меня применять силу.

– Это с какой такой радости? – возмутился Максимус, пытаясь тверже стоять на ногах. – Антарес засел в моей душе, так что я сам разберусь что и как! И я обязан участвовать во всем, что касается моего осколка. Я не имею права отлеживаться, пока вы подставляете себя под удар из-за меня. А теперь ответьте: кто такие падшие и зачем им понадобилась моя душа?

Стефан с неприязнью окинул его взглядом, не понимая, откуда в этом замогильно-бледном недомерке столько ярого рвения. Максимус и до Антареса не ассоциировался с представлениями о воинах, но теперь выглядел жалким и хлипким. Под глазами залегли огромные синяки, лицо болезненно осунулось. И это за каких-то пару дней с Верховным! Почему он вообще не только стоит на ногах, но и рвется в бой?

Стефа это раздражало. Он схватил Макса за руку и насильно потащил к выходу.

– Если ты молча дойдешь до Лазарета, я даже не сделаю тебе больно. Но дай мне хоть малейший повод…

Максимус вырвался из твердой хватки с внезапной силой и прытью, точно ошпарился. Его глаза метались, дыхание стало тяжелым и обрывистым, будто он призрака увидел. Он пораженно уставился на Стефа.

– Это был ты… – В его голосе закипала злость. – Почему?!

Девушки вопросительно нахмурились, Стефан же неприязненно поморщился.

– Так, шизоид, я понимаю, что у тебя уже мозги поплыли, потому дам тебе поблажку. Обещаю, что с твоим осколком мы разберемся, только закрой рот и свали обратно в Лазарет, пока тебя Коул не хватился.

Но Макса это только сильнее разгневало.