Монстры

                 Вот великий праздник праздничный
                 У окошка я сижу
                 В небо высшее гляжу
                 И салют там вижу праздничный
                 А над ним цветочек аленький
                 Невозможный расцветает
                 Следом сходит Будда маленький
                 Всех крестом благословляет
                 Тут же наступает тьма
                 Как кошачий орган жуткий
                 На коротком промежутке
                 Все срывается с ума —
                 Вьется, рвется, цепи гложет
                 Пропадает, но не может
                 Только я сижу здесь маленький
                 Словно тот цветочек аленький
                 Нетленный

                 Вот тварь тут полуразрешенная
                 Скользит, пытаясь спрятать зад
                 Спиною мокрой чуя взгляд
                 Губительный, почти испрошенный
                 В нее глядящий через коршуна
                 А коршун-то и рад

                 Нет, мир не так уж и убог
                 Когда в любую щелку глянешь
                 За угол за любой заглянешь
                 И видишь – вон сидит там Бог
                 Как пташка малая тоскует
                 Лукавой ласкою глядит
                 А то как вскочит, как помчится
                 И снова нету никого

                 Вот, скажем, на ногах хожу
                 А что я им, ногам-то рослым —
                 Какой-то верхний недоносок
                 И даже лучше коль сижу

                 На что им этот верхний ряд
                 На что им этот верхний рот
                 Они ведь правы, как народ
                 И через них приговорят
                 Коль надо

                 Эко чудище страшно-огромное
                 На большую дорогу повылезло
                 Хвост огромный мясной пораскинуло
                 И меня дожидается, а я с работы иду
                 И продукты в авоське несу
                 Полдесятка яичек и сыру
                 Грамм там двести, едри его мать
                 Накормить вот сперва надо сына
                 Ну, а после уж их замечать
                 Чудищ

                 Вот баба напилась как мышка тихая
                 Над нею вот коршуном Милицанер
                 Кружит он любой принимая размер
                 Она же как мышка – ни бьется, ни хает

                 Да ей не подмогой родная земля
                 Ему ж его небо – любого размера
                 От тьмы – до Единственного Милицанера
                 И снова от тьмы – до свеченья Кремля

                 Лев возлежал на берегу реки
                 Меланхолическим движением руки
                 Он на песке как на сыпучей книге
                 Начертывал живое слово нигиль
                 Что он имел в виду? или осоловев
                 Начертывал, что в голову придет
                 А время между тем как он чертил идет
                 Он все-таки прекрасен этот лев
                 Не наш

                 Вся-то местность затуманилась
                 Не видать кругом ни зги
                 А слезой око отуманилось:
                 Где ты, милый мой Мизгирь! —
                 Плачет бедная Снегурочка
                 А немец Зингер подошел:
                 Ты не плакай, бедна дурочка
                 Все есть очень хорошо
                 Слушай нас, немцев

                 Кабы русские девицы
                 Все могли летать как птицы
                 То летели б за бугор
                 Кто не пойман – тот не вор
                 Так они б себе летали
                 Милых сердцу вспоминали
                 Да вдруг вспомнят про Сибирь
                 Ах, кто не пойман – тот не вор
                 Да в Сибири той немилой
                 Тоже, тоже полно милых
                 Уж какой тут свет-бугор
                 Кто не пойман – тоже вор