Монументальная пропаганда

Фильм сменился рекламой стирального порошка, который отстирывает все и ничего не портит, средства от перхоти и шоколада, который, по словам рекламной песенки, «имеет право разделить успех». За шоколадом пошла криминальная хроника. Сурового вида милицейская дама рассказывала о том, что случилось за последние сутки в Москве. На одном из рынков произошел взрыв. Бомба с часовым механизмом была заложена в мешок с картошкой. Погибло девять человек, тринадцать ранены. «Это не мое»,#— отметил Ванька. Студентка девятнадцати лет вместе с сокурсником задушила свою мать бельевой веревкой с целью завладения старинной иконой. Мальчик трех лет выпал из окна шестого этажа и оказался жив. В гостинице произошел пожар. Автомобиль «Ауди-6», управляемый пьяным водителем, вышел на встречную полосу и врезался в «Таврию». Водитель «Таврии» и его жена погибли на месте, владельца «Ауди» спасла воздушная подушка. И вдруг Ванька увидел Бавалю. Ее показали сидящей, очевидно, в милицейском участке. Ведущий сказал:

«На Белорусском вокзале задержана пожилая женщина. Во время досмотра у нее в чемодане обнаружены около двух килограммов гексогена, четыреста граммов тротила и две противотанковые гранаты. Задержанная утверждает, что боеприпасы принадлежат не ей, но как они попали в ее чемодан, объяснить не может. При задержанной никаких документов не оказалось, а назвать себя она отказывается. Всех, кому знакома эта особа, просьба позвонить по телефону…»

—#Ну вот!#— сказал сам себе Ванька и, выключив телевизор, задумался.

Хотя думать уже не было смысла. Бабку взяли и вряд ли отпустят. Значит, скоро придут сюда. А что делать? Он обернулся в кресле на 360 градусов, осмотрел свое оборудование и запасы взрывчатки и понял, что сделать он, инвалид, не сможет уже ничего. Остается только ждать, когда за ним придут. Ну, а когда придут…

Его лаборатория была хорошо оснащена всем, чем нужно, чтобы превратиться в гремящий и сверкающий ад для всех, кто сюда придет. Ванька усмехнулся. Он часто думал о том, как закончит жизнь, и собирался закончить ее эффектно. А как? Ему это часто снилось. Клубы пламени ослепительного и ярких цветов, и люди, летающие в нем, как птицы…

Ванька включил компьютер и соединился по Интернету с Джимом.

—#Привет,#— передал он ему.

—#Привет,#— ответил Джим.#— Как дела?

—#Подходят к концу,#— сообщил Ванька.

—#Можешь объяснить поточнее?

Ванька объяснил.

—#О'кей — отозвался Джим,#— Я не буду тебя отговаривать, хотя мне будет тебя не хватать.

Ванька не отозвался.

—#Ты не хочешь мне отвечать?#— спросил Джим.

—#Я не знаю, что тебе ответить,#— написал Ванька, и в это время в дверь постучали.

—#Кто там?#— спросил Ванька, не двигаясь с места.

И услышал пение:

—#Сердце красавицы…

Ванька замер. Казалось, уже ничто не могло его взволновать, но тут заколотилось сердце так, что он сам себе удивился. Рука дрожала, откидывая щеколду. Открыв дверь, Ванька увидел человека в длинном нараспашку пальто, в красном пушистом шарфе, с заграничной бутылкой в руках и заметно уже хмельного.

—#Ты?#— спросил Ванька.

—#Собственной персоной.#— Жердык громко захохотал и снова запел:#— Сердце красавицы…

—#Стой!#— закричал ему Ванька.

Впрочем, в созданное им устройство он еще не вставил батарейки, и машинка была пока безопасна.

—#А что?#— не понимая причины Ванькиного волнения, спросил Жердык.#— Не нравится, как я пою?

—#Нравится,#— сказал Ванька,#— Но, если можно, потом.

—#Не пой, красавица, при мне и при других не пой,#— весело сказал Жердык.#— Ах ты, друг ты мой ситцевый!

Он подвинулся к Ваньке в намерении то ли обнять его, то ли похлопать по спине, но остановился, сообразив, что и то, и другое будет непросто осуществить.

—#Я же только сегодня узнал, что ты жив. Ведь я тебя сам лично хоронил. Между прочим, с большими почестями. Как героя. А ты, негодник, нас всех обманул, хитрюга.

Жердык балагурил оживленно и весело, и будь он чувствительней к слову, сам понял бы, что фальшивит. Он чувствительным не был, продолжал говорить невпопад и спросил Ваньку, узнал ли тот его сразу.

—#А ты меня?

—#Я? Тебя?#— Жердык хотел выразить удивление или возмущение.

Что за вопрос? Как же он мог не узнать старинного друга? Но все-таки понял, что это было бы слишком недостоверно.

—#Да. Извини,#— сказал он.#— Но все-таки тебя я узнал. И узнал бы всегда. Ты знаешь, есть люди, у которых нет ничего, кроме внешней оболочки, а есть личности. А личность, Ванька, всегда проявляется каким-то образом. Она излучает свой особый свет или… я не знаю, как это назвать… Ванька, друг ты мой, ты не представляешь себе, как я рад!

—#Заходи,#— Ванька откатился к компьютеру.#— Возьми стул, садись, я сейчас выйду из Интернета.

«Извини,#— написал он Джиму.#— Пришел старый друг».

«О'кей,#— ответил Джим.#— Я его знаю?»

«Знаешь,#— написал Ванька.#— „Сердце красавицы“.»

«О!#— забеспокоился Джим.#— Зачем он к тебе пришел?»

«Выпить хочет».

«И ты будешь с ним пить?»

«Может быть»,#— ответил Ванька.

«О.К.,#— написал Джим, и Ванька почувствовал в этих двух буквах сомнение.#— Но мы с тобой еще свяжемся или…»

«Или»,#— ответил Ванька.