Мор мечей

Вскоре после полудня Анеас перебрался через очередную кочку и подождал остальных у затопленного бревна. Нагнали его быстро. Выбрали пару часовых: Ричарда Ланторна из Зеленого отряда и Алана Бересфорда из королевских егерей.

Пришедшие из-за Стены ели, как в последний раз.

– Внутри себя нести легче, – обронил Большая Сосна на архаике. Многие засмеялись.

Туркос присел рядом с Анеасом.

– Мне не нравится, что ты идешь один. Я не знаю колдовского искусства, но где одна ловушка, там и другая.

– Я осторожен.

– Я умираю от страха и сейчас сдерживаюсь только из-за часовых. Давай с тобой пойдут двое. Или… у Большой Сосны есть ходящая по снам. Ее зовут Смотрит на Облака.

– Все хорошо, – пожал плечами Анеас, сам слыша ложь в своем голосе.

– Нет. – Туркос положил руку ему на плечо. – Я бы здесь один не пошел, а я кое-что повидал в жизни.

Туркос подсел к Большой Сосне, они оба посмеялись над чем-то, подозвали одного из пришедших из-за Стены. Тот выслушал их, кивнул и подошел к Анеасу. Анеас понял, что это не мужчина, а женщина – высокая, плоскогрудая, в красной грязной рубашке и штанах из оленьей кожи. В ушах у нее (него?) болтались длинные серебряные серьги, но лицо она разрисовала охрой, как мужчина, пряча всякую женственность.

Она – или он – коснулась ладонью лба.

– Ты – Смотрит на Облака? – спросил Анеас на архаике. Он использовал женский грамматический род.

Она долго и пристально разглядывала его и наконец странно хрюкнула. По движениям было видно, что это все-таки женщина. Краска на лице надежно скрывала возраст. Ей могло быть пятнадцать или пятьдесят – правда, руки, там, где их не испещряли шрамы или татуировки, казались гладкими и молодыми.

Если бы ему не сказали, что это женщина, он бы не догадался.

– Ты работаешь с силой?

Она прищурилась и снова хрюкнула. Кажется, утвердительно.

– Смотрит на Облака – баска, – объяснил Большая Сосна, который подкрался незамеченным. Анеас с трудом удержался, чтобы не вскочить.

– Что такое баска?

– Погоди несколько дней – увидишь.

– Возьми ее, – сказал Туркос. – Нам станет проще.

Анеас кивнул, зачарованный.

Пришедшая из-за Стены двигалась по лесу не так тихо, как Большая Сосна, но под ногами у нее ничего не хрустело. Анеас пытался приноровиться. Они вернулись на старую тропу вдвоем, не сказав ни слова. Анеас старался не обижаться: да, старшие чувствовали, что он нуждается в помощи. Он понимал, что ведет себя глупо, но странная женщина – или мужчина – относилась к нему как к ребенку. Или так ему казалось.

Смотрит на Облака сказала, что проверит след. Анеас наблюдал, как она перебирает сухие листья, а потом вдруг почувствовал скрытый взрыв энергии и невольно улыбнулся.

Баска поглядела на него и ответила улыбкой.

Они все еще не говорили друг с другом. Теперь они шли по сторонам от старой тропы, время от времени останавливаясь посмотреть на следы, а иногда пускаясь бегом. Ремни заплечного мешка врезались в плечи Анеаса, но ему хватало опыта понять, что так только в первый день. Через два мешок станет гораздо легче, а уже к четвертому дню Анеас будет об этом жалеть.

Прошел час, потом другой.

Смотрит на Облака прищелкнула языком. На краю маленькой дыры в центре тропы виднелись три четких отпечатка. Два следа перекрывали друг друга. Третий был очень четкий. Боглин. Большой боглин, возможно, даже упырь.

Баска приподняла бровь, а Анеас вошел в свой Дворец и принялся переставлять там вещи. Дворец этот выглядел как заклинательная комната матери в Тикондаге. Он добавил только столбцы букв на беленых стенах. Там висели зеркало и несколько мощных заклинаний, которые ему подарила мать.

Он шел вдоль стены, касаясь нужных слов. Буквы начинали светиться. Большую часть юности он провел, пытаясь что-то спрятать от братьев и матери. Он даже не подозревал, что этот талант может пригодиться на войне.

Сейчас он творил заклинание, которое представлял деревом, склонившимся над костром и скрывающим дым.

Установив эту систему защиты, он начал главное заклинание. Лучи света замелькали по залу, пока не превратились в небольшую звезду, существующую во множестве измерений. Потом он отпустил ее, и звезда взорвалась, распускаясь, как цветок.

В реальности упырь в грязном светлом хитоне появился рядом со своими следами. Он застыл, пытаясь поднять голову и посмотреть вперед.