Мораль, этика и политика

В свою очередь, действие в процессе своего осуществления представляет некую троичную структуру, которая в очередной раз демонстрирует опосредующий характер институтов. Выше уже говорилось о вере в себя, которую я могу испытывать как агент, способный действовать. И вот эта вера, эта уверенность переносятся с меня на другого, а через другого возвращаются ко мне. Я осознаю, что я могу и я верю, что ты можешь точно так же, как и я. И это именно ты, веря в меня, рассчитывая на меня, помогаешь мне оставаться могущим субъектом (sujet capable). Но это признание такой же способности за другими агентами, вовлеченными так же, как и я, в разного рода взаимодействия, не обходится без опосредования правилами действия, которые можно наблюдать в профессиональной деятельности, искусстве, играх. Эти правила создают высшие эталоны, позволяющие оценить степень успешности осуществления индивидуальной деятельности. Например, эти высшие эталоны дают возможность охарактеризовать профессию врача с помощью правил, квалифицирующих "хорошего" врача. И так же, как письмо устанавливает разрыв между "ты" дружеского отношения и "третьим" неограниченной коммуникации, социальные системы различного порядка вклиниваются между отдельными действиями тех или иных агентов на протяжении всего процесса их совместной деятельности. Можно вслед за Жан-Марком Ферри (см. его книгу "Способности опыта", том II) отнести к категории явлений, многозначительно названных им "порядки признания" ("ordres de la reconnaissance"), большие организации, взаимодействующие друг с другом: техническую систему, денежную и налоговую системы, правовую систему, бюрократическую систему, систему опосредования, педагогическую систему, научную систему. И в начале именно в качестве одной из таких систем демократическая система вписывается в последовательность "порядков признания" ("des ordres de la reconnaissance") (в дальнейшем мы вернемся к этой парадоксальной проблеме). Нужно, чтобы признание имело место в организации, и это следует подчеркнуть в противовес системной абстракции, при которой могут быть исключены из рассмотрения инициативы и вмешательства, благодаря которым личности вступают во взаимные отношения с системами. И наоборот, нужно, чтобы организация социальных систем являлась обязательным посредником признания, это должно быть подтверждено вопреки принципу общности, который стремится представить политическую связь как межличностную связь, примерами которой служат дружба и любовь. Можно поставить под сомнение, что идентичность повествования имеет ту же троичную структуру, что и дискурс и действие. Но это ни о чем не говорит. Жизненные истории настолько взаимно переплетены, что рассказ о собственной жизни, который каждый из нас составляет или выслушивает, становится частью прочих рассказов, изложенных другими. И тогда, благодаря наличию повествовательной идентичности, можно рассматривать нации, народы, классы, разного рода сообщества как образования, взаимно признающие друг друга, признающие каждого тождественным себе и одних- другим. Именно в этом смысле можно считать саму историю, взятую в значении историографии, как образование, призванное демонстрировать и хранить временное измерение "порядков признания" ("ordres de la reconnaissance"), о которых только что шла речь.

Теперь мы обратимся к собственно этическому уровню самоопределения. Мы уже отмечали его роль в конституировании могущего субъекта (un sujet capable), способного, по сути дела, быть вменяемым в этико-юридическом плане, то есть нести ответственность за свои действия и их последствия, исправлять причиненный ущерб, если его действия инкриминируются ему с позиций гражданского права, и нести наказание, если он заслуживает этого согласно уголовному праву. Эта способность определяет ответственность в этико-юридическом смысле (в дальнейшем мы будем говорить об ином употреблении понятия ответственности в связи с недолговечностью политических институтов). И интерсубъективный характер ответственности в этом смысле очевиден. Пример с обязательством позволит это понять. "Другой" оказывается вовлеченным в данное отношение в различных качествах: как заинтересованное лицо, как свидетель, как судья и, в сущности, как тот, кто, рассчитывая на меня, на мою способность держать слово, взывает к моему чувству ответственности, делает меня ответственным. Именно в эту систему доверия включаются социальные связи, основывающиеся на договорах, различного рода взаимных обязательствах, придающих юридическую форму даваемым друг другу обещаниям. Принцип, согласно которому обязательства должны выполняться, составляет правила признания, идущие дальше обещания, даваемого конфиденциально одним лицом другому. Это правило распространяется на каждого, кто живет по этим законам, а когда речь заходит о международном или общечеловеческом праве,- на человечество в целом.