Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава Вольного Каменщичества. Том 3

Одновременно с тем, как в нашем разуме складывается суждение относительно благого или злого деяния некоего свободного деятеля (агенса), мы формируем и второе суждение, столь же необходимое, сколь необходимо первое: этот свободный деятель совершил благое дело и посему заслуживает поощрения, или он совершил злое дело и посему заслуживает наказания. Это суждение должно обретать более или менее зримое выражение, в зависимости от того, какие – более или менее пламенные – к нему примешиваются чувства. В некоторых случаях это просто теплое чувство к добродетельному деятелю и умеренно неприязненное – к порочному; иногда это пламенное приветствие или, напротив, гнев. Суждение о заслугах или проступках неразрывно связано с суждением о нормах добра и зла. Заслуги – это то, за что мы имеем законное право быть вознаграждены, согласно естественному праву; проступки – это, согласно естественному праву, нечто, за что окружающие должны наказать нас. Однако, вне всякой зависимости от того, получили мы вознаграждение за заслуги или наказание за проступки, или нет, они все равно остаются нашими заслугами и проступками. Вознаграждение и наказание венчают, соответственно, заслуги и проступки, но никоим образом не являются их необходимыми составляющими. Заберите их – и заслуги и проступки продолжат существовать. Если порочный человек присвоил себе общественную благодарность за совершенное нами благое деяние, он обрел лишь видимость вознаграждения, всего лишь некое материальное преимущество. Вознаграждение же носит исключительно нравственный характер; ценность его независима от его материального воплощения. Простой дубовый венок, которым увенчивали героев древние римляне, значил для них гораздо больше, чем все богатства мира, коль скоро он был знаком благодарности и восхищения народа. Заслуженное вознаграждение – это долг; незаслуженное – милостыня или воровство.

Благо есть благо, несмотря ни на что, и оно должно быть совершено вне зависимости от возможных последствий. Последствия творения блага не могут не быть положительными. Счастье, отделенное от блага, есть лишь факт, разлученный со всякими нравственными идеями. В качестве следствия творения блага оно занимает назначенное ему место в нравственном порядке мироустройства, завершает и венчает его.

Добродетель без счастья и преступление без несчастья суть непорядок и противоречия-в-себе. Если добродетель предполагает жертву (то есть страдание), высшая вечная справедливость требует, чтобы эта жертва была с благодарностью принята и отважно вынесена, а впоследствии вознаграждена тем самым счастьем, которое и было, собственно, принесено в жертву; также она требует, чтобы преступление было наказано несчастьем за то счастье, которого агенс стремился добиться безнравственными способами.

Таким образом, этот закон соотносит счастье с благом, а несчастье – со злом, свершаясь и торжествуя даже здесь, на Земле. В мире царит порядок, коль скоро этот мир вообще существует. Нарушается ли этот порядок время от времени? Всегда ли счастье и несчастье справедливо распределяются между добродетелью и пороком? Абсолютный суд Бога, абсолютный суд долга, абсолютный суд воздаяния продолжают существовать, нерушимые и никому не подвластные; нам ничего не остается, кроме веры в то, что Тот, Кто даровал нам саму идею порядка, Сам не может испытывать в нем недостатка, что Его воля рано или поздно восстановит всеми доступными Ему средствами полную гармонию добродетели и счастья.

Суд Бога, решение, что вот это – хорошо, а вот то – плохо, есть изначальный факт, основывающийся сам на себе. Тесным внутренним своим сходством с судом Истины и Красоты он наставляет нас в тайной связи нравственных, метафизических и эстетических отношений. Благо, нерушимо соединенное с истиной, отличается от нее лишь тем, что оно есть истина, претворенная в практику. Благо обязательно для исполнения. Существуют две неразделимые, однако не совершенно идентичные, идеи. Идея долга покоится на идее Блага. В этой неразрывной связи вторая заимствует у первой вселенскую и абсолютную природу.

Долг творить благо – это нравственный закон. Это основа всей нравственности. Им мы отделяем себя от нравственности личного интереса и от нравственности чувственности. Мы признаем существование этих факторов и их влияния на нас; однако мы не считаем их явлениями одного порядка.

Нравственному закону в разуме человека соответствует свобода действия. Свобода исключается из долга и сама по себе является фактором реальности. Человек как существо свободное и подверженное влиянию долга есть нравственная личность, что неизменно подразумевает идею его прав. Сюда же относится и закон воздаяния, который подразумевает наличие понятий добра и зла, долга и свободы, а также идею вознаграждения и наказания.