Читаем Мораль XXI века полностью

Только тот будет считать «промывание мозгов» фантастикой, кто даже не подозревает, что бо́льшая часть его мозга ему уже не принадлежит, поскольку колонизирована чуждой сублиминальной информацией, которая не имеет ничего общего с его сущностью.

Телевидение – самый мощный и совершенный гипнотизер. Карл Поппер утверждает:

«Телевидение обладает слишком большой властью, не совместимой с демократией. Сейчас это злоупотребление стало очевидным. Демократия не может существовать, не ограничив власть телевидения и не установив контроль над ним».

Этот выдающийся философ говорит о вреде телевидения, насыщенного сублиминальной информацией, но не анализирует, что конкретно влияет на людей.

Несомненно, телевидение использует два из трех средств гипноза, упомянутых выше:


1. Визуальные стимулы с использованием движущихся объектов и мерцания.

2. Слуховые стимулы в виде монотонного повторения фраз.


Мерцающий экран непрерывно посылает нам повторяющуюся информацию суггестивного плана. Она завладевает зрителем и гипнотизирует его. Вряд ли можно всерьез утверждать, что люди, находящиеся в сопорозном состоянии, будут вести себя в соответствии с высшей моралью. Наоборот, бессознательное по своей сути аморально, и те, у кого оно доминирует, склонны к грубым нарушениям этики. С другой стороны, если бы сила телевизионного гипноза использовалась для прививания моральных принципов, они также не имели бы никакой этической ценности, поскольку истинная мораль может быть лишь результатом добровольного и сознательного выбора.

В мире, где дети с ранних лет подпадают под гипноз телевидения, все разговоры о «личной свободе» не более чем фарс. Из детей хотят вырастить покорное стадо овец, послушных потребителей, которые к своему совершеннолетию окажутся полностью запрограммированными. Жизнь в крупных городах полна гипнотизирующих стимулов, будто так и было специально задумано.

Вот что пишет профессор Л. фон Берталанфи[7] в своей книге «Роботы, люди и умы»:


«Воспитание в семье, образование и вся человеческая жизнь представляют собой по большей части реакции на внешние условия. С ранних лет детям прививают нормы элементарной гигиены и другие правила, чтобы сформировать социально приемлемое поведение и заглушить всё, что идет с ним вразрез. Дальнейшее образование, согласно принципам Скинера, усиливает правильные реакции благодаря обучающим механизмам.

В результате формируется человек, который становится частью благополучного общества, удовлетворяющего всех. Человек программируется при помощи строго научных методов с использованием государственных средств массовой информации таким образом, чтобы он стал идеальным потребителем, или автоматом, адекватно реагирующим на все приказы господствующей политической, военной и промышленной системы.

Люди – это машины, которые могут быть запрограммированы. Они все одинаковы, как сошедшие с конвейера автомобили. Для них самым важным является спокойствие и удобство.

Формирование поведения людей – это коммерческая политика минимальных расходов и максимальных доходов. Последствия такой манипуляции видны повсюду: в невероятной вульгарности массовой культуры, в невыносимых детях и подростках, которые не умеют говорить на родном языке вплоть до поступления в институт. Они тупо сидят у телевизора по пять часов в день и не знают других развлечений, кроме наркотиков и секса, что приводит к ранней беременности и преступлениям.

Мы живем в обществе, где нелепая и беспощадная конкуренция делает миллионы людей пациентами психиатрических больниц. Что касается политики, то общество демократии Джефферсона превратилось в легкоуправляемое стадо».


Берталанфи прекрасно описывает роботизацию человека, который всё больше теряет человеческие качества и превращается в удобную марионетку для достижения определенных целей. «Электронный человек» с запрограммированным мозгом не способен к глубокому рассуждению, к овладению твердыми моральными и духовными ценностями, он заинтересован лишь в потреблении удовольствий и развлечений и все больше теряет возможность индивидуального развития.

Пока человек не выработает иммунитета против гипноза окружающей среды, он обречен носиться по жизни в погоне за все новыми миражами, так и не достигнув независимого мышления, необходимого для свободы мысли и поступков. Реализация на практике высшей морали – единственный способ найти себя, ценить свою сущность, а не имидж.

Только овладение своими страстями и постоянный внутренний анализ дают нам возможность найти правильный путь, ведущий к вершинам добродетели и счастья. Достичь этого можно лишь во внутренней тишине, а не в суете общественной жизни.

Процесс превращения в человека, обладающего истинной этикой, заключается в глубоком самопознании, чтобы можно было свободно и добровольно подвергнуть себя очищению и моральной дисциплине. В противном случае он так и останется просто «складом» приказов и запретов, не понятых и не принятых ни сердцем, ни душой.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке
Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Книга А. Н. Медушевского – первое системное осмысление коммунистического эксперимента в России с позиций его конституционно-правовых оснований – их возникновения в ходе революции 1917 г. и роспуска Учредительного собрания, стадий развития и упадка с крушением СССР. В центре внимания – логика советской политической системы – взаимосвязь ее правовых оснований, политических институтов, террора, форм массовой мобилизации. Опираясь на архивы всех советских конституционных комиссий, программные документы и анализ идеологических дискуссий, автор раскрывает природу номинального конституционализма, институциональные основы однопартийного режима, механизмы господства и принятия решений советской элитой. Автору удается радикально переосмыслить образ революции к ее столетнему юбилею, раскрыть преемственность российской политической системы дореволюционного, советского и постсоветского периодов и реконструировать эволюцию легитимирующей формулы власти.

Андрей Николаевич Медушевский

Обществознание, социология
Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика
Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика

Антипсихиатрия – детище бунтарской эпохи 1960-х годов. Сформировавшись на пересечении психиатрии и философии, психологии и психоанализа, критической социальной теории и теории культуры, это движение выступало против принуждения и порабощения человека обществом, против тотальной власти и общественных институтов, боролось за подлинное существование и освобождение. Антипсихиатры выдвигали радикальные лозунги – «Душевная болезнь – миф», «Безумец – подлинный революционер» – и развивали революционную деятельность. Под девизом «Свобода исцеляет!» они разрушали стены психиатрических больниц, организовывали терапевтические коммуны и антиуниверситеты.Что представляла собой эта радикальная волна, какие проблемы она поставила и какие итоги имела – на все эти вопросы и пытается ответить настоящая книга. Она для тех, кто интересуется историей психиатрии и историей культуры, социально-критическими течениями и контркультурными проектами, для специалистов в области биоэтики, истории, методологии, эпистемологии науки, социологии девиаций и философской антропологии.

Ольга А. Власова , Ольга Александровна Власова

Медицина / Обществознание, социология / Психотерапия и консультирование / Образование и наука
Миф машины
Миф машины

Классическое исследование патриарха американской социальной философии, историка и архитектора, чьи труды, начиная с «Культуры городов» (1938) и заканчивая «Зарисовками с натуры» (1982), оказали огромное влияние на развитие американской урбанистики и футурологии. Книга «Миф машины» впервые вышла в 1967 году и подвела итог пятилетним социологическим и искусствоведческим разысканиям Мамфорда, к тому времени уже — члена Американской академии искусств и обладателя президентской «медали свободы». В ней вводятся понятия, ставшие впоследствии обиходными в самых различных отраслях гуманитаристики: начиная от истории науки и кончая прикладной лингвистикой. В своей книге Мамфорд дает пространную и весьма экстравагантную ретроспекцию этого проекта, начиная с первобытных опытов и кончая поздним Возрождением.

Льюис Мамфорд

Обществознание, социология