Моралии на книгу Иова

36. Грешник заблуждается покуда один его проступок является поводом для другого и многих последующих. Человек словно делается животным, покуда на основании разума против разума грешит — Но иногда на этих искривленных путях ни один грех не побеждается, и даже один в другом обретает свершение. Ведь часто к хитрости отрицания присоединяется обман, и часто грех обмана сочетается с клятвопреступлением Часто какой-либо порок действует под невинным предлогом и часто даже превозносится от совершенного злодеяния (ведь всякий грех является очень тяжким). Ведь хотя превозношение обычно рождается из добродетели, все же иногда безумная душа гордится совершенной мерзостью. Но когда одно прегрешение прилагается к другому, разве не запутываются шаги порочных людей в искривленных путях и затянутых путах? Потому верно говорится у Исайи в обличение развращенной душе под видом Иудеи: «Будет ложем змеев, и пастбищем страусов, и будут встречаться оно кентавры с призраками, и одно мохнатое чудовище будет перекликаться с другим» [125] (Ис 34:13). Ведь что же иное обозначается с помощью змеев, как не коварство, а с помощью страусов, как не лицемерие? Конечно, ведь как страус имеет вид летающего животного, но обычая летать не имеет, так же и лицемерие всем смотрящим на лицемера пытается внушить вид святости, но сам тот не умеет вести святую жизнь. Таким образом, в развращенной душе возлегает змей и пасется страус, поскольку и коварство искусно скрывается, и видимость добродетели обладает предпочтением в глазах зрителей. А кто изображается под именем онокентавра [ослокентавра], как не люди гордые и ненадежные? На греческом наречии осел именуется όνος [onos], а под названием осла понимается распутство [роскошество], по свидетельству пророка «Словно плоть ослов плоть ваша» [126] (Иезек. 23:20). А под названием быка [«тавра»] изображается шея надменности, как у псалмопевца о надменных говорится гласом Господним «Быки тучные окружили меня» [127] (Пс. 21:13). Следовательно, онокентавры — это люди, подверженные порокам распутства, и которые гордятся тем, от чего им следовало бы смиряться. Будучи рабами похотей своей плоти и далеко отогнав стыдливость, они не только не печалятся о потере праведности, но даже испытывают радость от неправильного своего дела. Онокентавры встречаются с призраками, потому что злые духи охотно и добровольно прислуживают тем, кого видят радующимися тому, что следовало бы оплакивать. Там же верно прибавляется «И мохнатые чудовища будут перекликаться друг с другом». Ведь кто же еще изображается под видом косматых чудовищ, как не те, кого греки называют Панами, а римляне — инкубами? Известно, что их облик с головы отчасти человеческий, но заканчивается он оконечностью животного. Так что, под именем мохнатых чудовищ изображается грубость всякого грешника, ибо если и начинает он что-нибудь под разумным предлогом, все же всякий раз стремится к неразумным действиям. И человек, как будто наполовину заканчивается животным, покуда грех, под разумным видом начиная некое дело, влечет человека к безумному результату. Ведь часто услаждение едой служит прожорливости и побуждает служить природной неудовлетворенности, а когда оно доводит чрево до обжорства, возбуждает и прочие члены к распутству. А перекликаются чудовища между собой, так как совершенные мерзости вызывают к совершению и другие, и словно голосом размышления совершенный грех вызывает другой, чтобы и тот был совершен. Ведь часто, как мы говорили, обжорство говорит «Если ты обильной пищей не восстановишь тело, ты не будешь способен ни к какому полезному делу». И как только оно разожжет душу плотскими похотями, тотчас распущенность предлагает слова собственного внушения, говоря: «Если бы Бог не желал плотского союза людей, Он не сотворил бы сами члены их столь подходящими для соития». И когда она внушит такое будто бы на основании разума, тотчас влечет душу к необузданности вожделений. И когда душу часто застигают, она ищет спасения в обмане и запирательстве и не считает себя виновной, если защищает свою жизнь ложью. Итак, «мохнатое чудовище с другим перекликается», когда под каким-нибудь видом рассудительности последующий грех улавливает развращенную душу, поскольку предшествующий грех подает тому удобный случай. И так как ее изнуряют грехи жестокие и суровые, чудища согласно господствуют над ней, будто бы они были созваны. И выходит так, что всегда тем более запутываются пути ее шествия, когда один за другим грехи опутывают нечестивую душу.