Моралии на книгу Иова

4. Кто мертв для мира, и для кого мир мертв. — Таким образом, те, души которых находятся в горести, желают совершенно умереть для мира; и так как не хотят ничего в мире, то уже и не связываются с миром никакими обязательствами. Часто случается, что человек умом уже не связывается с миром, но, однако мир привязан к занятиям человека: хотя он уже умер для мира, но мир еще не умер для него. Ибо мир, словно живой смотрит на него, в то время как он ревностно устремляет все свои усилия для преуспеяния в других своих делах. Поэтому Павел, когда совершенно презирает этот мир, и видит себя таковым, для которого этот мир вообще не может быть желанным, вырываясь из цепей этой жизни, хорошо говорит: «Мне мир распялся и я для мира» (Гал. 5:14). Без сомнения, мир был распят для него, потому что он уже был мертв и не любил его в своем сердце. Но и он был распят для этого мира, потому что старался показать ему, что он сам подобен мертвецу, и не может ничего от него желать. Ибо если мертвый и живой находятся в одном месте, хотя мертвец и не видит живого, однако, живой видит мертвого, но если оба мертвы, ни один не видит другого. Так, если кто не любит мир, но, однако, хотя и против своей воли любим им, так же как и мертвый не видит мир, мир видит его еще не мертвым. Но если он не задерживается в любви к миру, и не пленяется снова любовью от мира, тогда оба мертвы друг для друга, потому что они не устремляются друг к другу, подобно как мертвый не обращает внимания на мертвого. Поскольку Павел не искал славы мира, и не был разыскиваем славой мира, он радовался, что мир распят для него и он для мира. Поскольку многие стремятся [к этому], но еще не возвысились до высшей степени умирания, они, вздыхая, справедливо говорят: «Зачем дан страдальцу свет, и жизнь огорченным душой?» Конечно, жизнь дается огорченным, когда слава этого мира [дается] печалящимся и стонущим [о ней]. Без сомнения, они терзаются сильнейшим страхом, ведь если они и не связываются с миром, они все еще страшатся своего подобия тем, к которым мир устремляется, поскольку если бы они не жили для мира каким бы то ни было образом, то он, несомненно, не любил бы их. Ибо море удерживает в себе живые тела, а мертвые сразу же извергает наружу.

4

Стих 21. Которые ждут смерти, и она не приходит.

5. Стремящиеся умереть для мира часто вынуждены исполнять житейские обязанности, но не без пользы для себя и других. — Ибо они желают совершенно умертвить себя и временную жизнь отделить от всей славы; но часто, по тайным суждениям Бога они либо главенствуют в управлении, либо принуждаются покоряться возложенным почестям, но и среди этого они надеются на полнейшее умерщвление. Но смерть, которую они ожидают не приходит, потому что их потребность временной славы еще живет, даже если они и не желают этого, и они терпят это из страха перед Богом. Внутри же они сдерживают тоску по благочестию, но снаружи они исполняют обязанности звания, до тех пор, пока не уклоняются от совершенства посредством усилия, и не противоречат домостроительству Творца посредством гордости. Ибо совершается дивная Божественная справедливость, когда тот, кто совершенным сердцем стремится к созерцанию, обременяется человеческими обязанностями, для того, чтобы ум его приносил пользу многим немощным, и он видит затем, что посредством этого его собственное несовершенство возводится к вершине более совершенного смирения. Иногда же святые мужи потому переносят ущерб своих желаний, чтобы получить большую выгоду и преуспеть в иных преобразованиях, и так как им не позволено предаваться только тому, что они желают, желательно, чтобы они увлекли за собой, тех, с которыми они общаются. Следовательно, получается, по дивной справедливости домостроительства так, когда они полагают, что они наиболее истощены, тогда они более обогащаются, и наиболее успешно возвышаются к обители небесного Отечества.