Моралии на книгу Иова

17. Обладающие властью грешат обычно помышлением, словом, делом. — Хотя мы грешим в мысли, слове и деле повсюду, куда попадаем, однако, посредством этих трех дух тогда неудержимо увлекается, когда поддерживается благополучием этого мира. Ибо когда он видит, что могущество его превосходит прочих, то, размышляя, гордо думает о себе. И когда никто не противится силе голоса, язык становится более развязным из-за своенравия. И когда желает сделать то, что нравиться, то справедливо полагает, что ему позволено все что угодно. Но когда святые мужи поддерживаются могуществом этого мира, они [подвергают] ум еще большему воспитанию, так как знают, что более легко могут быть убеждены [сделать] непозволительное по причине невоздержанности в могуществе. Они удерживают сердце от созерцания своей славы, язык сдерживают от неумеренной речи, дела блюдут от беспокойного блуждания. Ибо часто те, которые обладают властью, лишаются того, что делают справедливо, так как мыслят гордо; когда они полагают, что они всем полезны, они теряют для себя великую выгоду воздаяния. Ибо если чьи-либо дела становятся более достойными, необходимо чтобы они всегда для него казались недостойными, чтобы эти благие дела не возвысили сердце делателя и возвышением не низвергли совершителя к гордости и не повредили бы ему больше, нежели чем содействовали. Ибо это есть то, почему царь Вавилона был обращен в неразумное животное, когда тайно обуревался надменным умом, говоря: «Это ли не Вавилон, который построил я»? (Дан. 4:27). Он погубил то, что было сделано, потому что не хотел смиренно скрывать то, что он сделал. И поскольку он вознес себя в гордости ума над людьми, он лишился человеческого рассудка, который он имел, так же как и все люди. Часто те, которые обладают властью, разражаются бесчестием на подчиненных, и посредством дерзости языка теряют тех, которые бдительно служили управлению; они оценивают слова, не опасаясь Судии, потому что кто говорит брату без причины нелепо, тот обрекает себя на огни геенны (Мф. 5:22). Часто те, которые обладают властью, поскольку не знают, как сдерживать себя в дозволенном, погибают от недозволенных и беспокойных дел. Ибо единственный кто не впадает в недозволительные [дела], есть тот, кто иногда сдерживает себя и от дозволенных. Так Павел ясно показал, что он ограничивает себя этим способом, говоря: «Все мне позволено, но не все полезно» (1Кор. 6:12). И чтобы из этого ограничения показать и разъяснить, сколь велика свобода ума, он тотчас же добавляет: «Все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною» (там же, 12). Ибо когда ум преследуется задуманными желаниями, он вынужден быть рабом тем вещам, любовью к которым побеждается. Но Павел, которому все позволяется, не предает себя ни под какое могущество, ибо для ограничения самого себя даже от позволительных, которые, услаждая, сдавливали бы его, он презирает и побеждает их.

18. Как жил Иов. — Итак, блаженный Иов, чтобы известить нас каким он был в могуществе объявляет, говоря: «Разве я не утаил»? Ибо когда мы имеем власть, должно размышлять о благе и она должна быть незаметна, так как может привести к высокомерию; ибо тот, кто употребляет ее, чтобы приносить пользу, должен знать, что он может (сделать), но и не должен знать, чтобы не возгордиться. Блаженный Иов в речи показывает, каким был действительно, и добавляет, говоря: «Разве я не был тих»? Показывая, каким был, по отношению к недозволительным делам еще присоединяет: «Разве я не оставался спокоен»? Тишина и спокойствие могут исследоваться более тщательно. Ибо действительно, тишина есть ограничение ума от гласа земных желаний. Сила же великого шума есть смятение сердца.