Морально нечестивый by Верóника Ланцет

— Ты должна быть наказана. — Шаги мужчины спокойны и размеренны. Он тянется к Аллегре сзади и плавным движением проводит ремнем по ее спине. Пронзительный звук рассекает воздух, когда ремень встречает ее спину, но она даже не хнычет. На самом деле, если я присмотрюсь, то увижу, как она мурлычет.

Что?

— Ты сделала это специально, не так ли? Ты хотела, чтобы я наказал тебя.

— Хозяин... — стонет она.

То, что казалось эротическим танцем, внезапно становится ужасным, когда он хватает ее за шею и бьет лицом об пол. С ее губ срывается хриплый звук, глаза закатываются назад. Мужчина, кажется, разочарован этим, поэтому он пинает ее ногой в живот.

— Вы должны меня извинить. — Он поворачивается ко мне, с отвращением качая головой, глядя на жалкую фигуру Аллегры на земле. — Где мои манеры? — Он вытирает пыль с рукавов своего костюма и улыбается мне.

— Давно не виделись, Каталина. Позвольте представиться.

 

Глава 28 

Марчелло

 

— Нет, я рассказал тебе все, что знаю. — Я ворчливо открываю глаза, щурясь от резкого дневного света.

Что...?

Я слегка поворачиваю голову и осматриваю свое новое окружение. Больница... Я в больнице. Я чувствую боль в бедре. Один быстрый взгляд, и я вижу капельницу, подсоединенную к моей руке.

— Офицер, я думаю, это недоразумение. Он не собирался лишать себя жизни. Зеркало разбилось, и он получил травму. — Я слышу голос Сиси, и кажется, что она с кем-то спорит. Все еще дезориентированный, я поднимаюсь в сидячее положение, морщась от резкой боли. Я смотрю вниз и замечаю белую повязку на верхней части бедра. Это занимает мгновение, но потом я вспоминаю.

Она ушла.

Наблюдая за ее удаляющейся фигурой, я был не в лучшем расположении духа. Моя главная мысль была о том, чтобы все это прекратилось. Я не собирался убивать себя. Мне просто хотелось покоя, того спокойствия, которое может принести только боль.

Сидя среди осколков стекла, реакция была мгновенной бессознательной мыслью. Я сосредоточился на большем осколке и, обхватив его рукой, вонзил его себе в ногу.

Откинув голову назад, я закрыл глаза, наслаждаясь восхитительной болью; тем, как она заставила мой разум отключиться... забыть о ее испуганном выражении лица. Забыть обо всем. Когда боль грозила стать неощутимой, я убрал стекло, ожидая, что холодный воздух сделает жжение более сильным.

Не знаю, сколько я так простоял, но каждое мгновение приближало меня к тому состоянию головокружения, которого я так жаждал, когда даже простая задача - думать - становится невыполнимой.

Глубоко вздохнув, я очнулся от своей реальности. Каталины больше нет. Клаудии больше нет.

— Марчелло? — Ассизи зовет меня по имени, заметив, что я проснулся.

— Я в порядке, — прохрипел я, в горле пересохло.

— Что случилось? — она хмурит брови, глядя на мою ногу. Я не отвечаю. Что я могу ей сказать? Какой я подлый? Она, вероятно, все равно подозревает.

Медсестра заходит проверить капельницу и говорит, как мне повезло, что сестра вовремя вызвала скорую помощь, потому что я потерял много крови. Глаза пусты, я смотрю в небытие, внутри моей груди образуется пустота.

Я жив — снова. А ее больше нет — снова.

Медсестра продолжает говорить, но я ничего не воспринимаю. Только когда она потянулась к моей ране, вероятно, чтобы поправить ее, я вынырнул из этого состояния.

— Не трогайте меня! — кричу я, вздрагивая.

— Марчелло? — Сиси вмешивается, прежде чем извиниться перед медсестрой.

— Синьор Ластра, мне нужно осмотреть вашу рану, — добавляет медсестра, а я просто качаю головой.

Дезориентированный, я ищу выход. Я не могу здесь оставаться.

Левой рукой я вырвал капельницу из руки. Когда я вскакиваю с кровати, раздается небольшая колющая боль. Медсестра задыхается, Ассизи зовет меня по имени, но я продолжаю идти.

Не обращая внимания на всех, я мчусь к выходу, мои мысли сосредоточены только на побеге. Я знаю, что плохо соображаю, но это не мешает мне спотыкаться, кричать на людей, чтобы они не трогали меня, пытаясь помочь.

Я смутно понимаю, что кто-то зовет охрану, и тут я вижу Влада.

Подняв на меня бровь, он качает головой. Мои ноги подкашиваются, и я опускаюсь на колени, мокрая вода стекает по бедру. Глаза Влада на мгновение дергаются, но он выставляет ладонь в виде знака «стоп».

— Убей меня, пожалуйста, — прохрипел я, агония в моей груди нарастала до неудержимого крещендо.

— Итак, Марчелло, что я тебе уже говорил? — он опускается передо мной на одно колено. Он смотрит через мое плечо и кивает.

— Пожалуйста, — продолжаю я, желая уйти. Выбраться из своей кожи и уйти от этих мучений, которые я сам себе создал. Я знал с того момента, как женился на ней, что она будет презирать меня, если узнает. Я знал, и все же продолжал — эгоизм, извергнутый моей грешной природой. Хоть раз я хотел чего-то для себя, зная цену, которую заплачу в конце. И вот она — расплата; и, как трус, я не могу противостоять инферно, которое сам же и разжег.

— Если ты когда-нибудь умрешь, то не от моей руки. — Он щелкает пальцами передо мной, пытаясь привлечь мое внимание. Я хмуро смотрю на него, мое понимание заторможено.