Морально нечестивый by Верóника Ланцет

— Знаешь, я никогда не думал, что такой монстр, как ты, способен на такие глубокие эмоции. Я все время хвалил твоего отца за то, как он тебя тренировал. Ты действительно был идеальным убийцей. До нее.

Он достает пистолет из задней части брюк и направляет его на Лину. Я реагирую инстинктивно, становлюсь перед ней, защищая ее.

Смех Николо раздается в комнате перед тем, как он нажимает на спусковой крючок. Я задыхаюсь, когда пуля впивается мне в плечо. Лина протягивает ко мне руки, выражение ее лица отражает боль, которую я чувствую.

— Марчелло. — Ее рот открыт, она смотрит в недоумении, как кровь вытекает из моего плеча, смешиваясь с уже засохшей кровью из других ран.

— Я в порядке, — хриплю я, пытаясь одарить ее заверяющей улыбкой.

— Просто убей меня, — обращаюсь я к Николо. — Просто убей меня и отпусти ее, пожалуйста.

— Зачем мне это делать, если твоя боль доставляет мне столько удовольствия? — ухмыляется он, вращая пистолет в пальцах. — Ты не можешь пока умереть.

— Почему? — кричу я, все еще используя свое тело как щит между Николо и Линой. — Я не понимаю, зачем тебе понадобилось столько усилий, чтобы годами выдавать себя за Химеру, только чтобы мучить меня. Зачем?

Это бессмысленно. Если бы ему нужна была только моя должность, то он бы давно меня убил. Так зачем это делать? Зачем использовать психологические уловки, если он мог просто напасть на меня в открытую?

— В том-то и дело, парень. Ты даже не знаешь... — Его рот искривляется в гневе, обнажая зубы. Его лицо сразу же темнеет, рука все еще размахивает пистолетом.

 

 

— Скажи мне, знает

ли твоя жена, что ты убил собственную мать? — самодовольно спрашивает Николо. Лина вздрагивает и смотрит на меня с недоверием. Я качаю головой.

— Она сама себя убила. Я не имею к этому никакого отношения, — уверенно заявляю я. Это единственное, в чем он не сможет меня обвинить.

— Не причастен? — он поднимает бровь и направляется в конец комнаты, где находятся захоронения. Я быстро поворачиваюсь к Лине, пытаясь освободить ее до его возвращения.

— Если увидишь выход, просто беги, хорошо? — я осторожно касаюсь ее лица, в последний раз наслаждаясь ее присутствием.

— А ты? — спрашивает она, ее голос хриплый. Я качаю головой.

— Это не имеет значения. Я задержу его. — Я знаю, что в моем нынешнем состоянии мне не удастся вести слишком хорошую борьбу. Но, возможно, я смогу выиграть для Лины немного времени, чтобы убежать.

— Иди к своему брату. Он знает, что делать, — говорю я, едва закончив фразу, как возвращается Николо, неся с собой предмет, покрытый белой тканью.

С последним рывком Лина освобождает запястья. Я быстро двигаюсь перед ней, чтобы Николо не заметил.

Он благоговейно расстилает ткань на полу и медленно разворачивает ее, чтобы показать человеческий череп.

— Он убил тебя, не так ли, дорогая? — воркует он с черепом, на его лице появляется нежное выражение, столь противоположное обычному лику моего дяди.

— С самого рождения он был просто вредителем, — продолжает Николо, его лицо становится злобным, когда он поворачивается ко мне. — Ты убил ее, ты сделал ее больной. — Он изрыгает слова, полные ненависти. Прижав череп к груди, он поднимается на ноги и снова поднимает пистолет, направляя его на Лину.

— Ты убил человека, которого я любил больше всего, поэтому я сделаю тоже самое с тобой.

— Подожди! — кричу я, ища любой способ отсрочить это и дать Лине возможность сбежать. Николо явно психически больной, и это осложняет всю ситуацию. — Клянусь, я этого не делал. Я видел, как она лишила себя жизни. Мне было всего тринадцать.

— Ты проклял все ее существование еще до своего рождения! — кричит он, ещё больше повышая голос. — Я любил ее, черт возьми! Я любил ее, но Джованни добрался до нее раньше меня. И поскольку она уже была беременна, ей пришлось выйти за него замуж. У нее был ты, и ее жизнь была закончена! Думаешь, я не видел синяков? То, как он с ней обращался? Хуже, чем с чертовой шлюхой, а она была его женой! Ты проклял ее на существование хуже смерти!

Сдерживая язвительную реплику, потому что на самом деле у меня не было никаких помыслов, как у эмбриона, я продолжаю настаивать, отчаянно пытаясь заставить его говорить, чтобы он мог отвлечься.

— Так вот почему ты маскировался под Химеру? Чтобы отплатить мне за что? За то, что я родился? — он сужает на меня глаза, и я придвигаюсь ближе к Лине, готовый снова стать ее щитом.

Неожиданно, однако, Николо смеется. Он наклоняется, хватаясь за живот.

— Парень, — прохрипел он, с трудом переводя дыхание, — ты думаешь, это был первый раз, когда я играл с тобой? — он издает невнятный звук, как будто пытается не задохнуться от удовольствия, которое я невольно ему доставляю. — Я был правой рукой Джованни. Одно слово здесь, одно слово там, и он следил за тем, чтобы мне не приходилось делать грязную работу. Какое-то время...

— Что ты имеешь в виду? — я нахмурился от новой информации.