Морально нечестивый by Верóника Ланцет

Выяснить, что произошло при моем рождении, было несложно - персонал всегда сплетничал. Моя мать, взглянув на меня, объявила меня грешником. Она сказала, что бесконечное количество крещений не сможет очистить мою душу. Отцу, конечно, нравилась мысль, что его сын будет воплощением дьявола. И поэтому он сделал все, что было в его силах, чтобы лишить меня человечности. Моя мать либо держалась на расстоянии, либо издевалась надо мной, считая меня грешником.

Все это свелось к одному событию, которое стало для меня переломным моментом. С тех пор у меня развилась боязнь прикосновений. Хотя моя фобия касается всех, она особенно травмирует, когда речь идет о женщине. Поэтому в течение последних десяти лет я избегал любых контактов с противоположным полом. Даже на работе люди считали меня геем просто потому, что я держался на почтительном расстоянии от всех женщин в офисе. А теперь я должен жениться... скорее всего, на восемнадцатилетней. От одной мысли об этом мне становится плохо. 

Это не значит, что за все эти годы не было случайных прикосновений; практически невозможно жить в полной изоляции. Но каждое из этих прикосновений причиняло мне физическую боль и такие душевные страдания, что мне требовалось время на восстановление. Кроме того, мне хочется верить, что я достаточно хорошо адаптировался, чтобы жить в обществе как нормальное существо, или настолько нормальное, насколько это вообще возможно. 

— Синьор, вас хотят видеть. — Амелия отвлекает меня от моих мыслей. Я снимаю очки и массирую виски. 

— Проводи их.

Не прошло и минуты, как Влад небрежно заходит внутрь и плюхается на стул напротив меня. 

— Марчелло. — Он ухмыляется мне, между тем громко жуя жвачку. 

— Что известно по поводу последних событий? — спрашиваю я, зная, что Влад не придет сюда просто поздороваться. Мы пытались разобраться с последним нападением, но, по его словам, Куинн и Мэтью Галлахер реже стали появляться после смерти Хименеса.

— Не совсем. Знаешь, все то же самое, все то же, — говорит он, его глаза фокусируются на часах позади меня. 

— Что это значит? — С Владом мне всегда приходится выпытывать у него информацию.

— О, ты знаешь, — невинно пожимает он плечами. — Картель Ортеги теперь работает с главой MC, Куинн вернулся в город... все по-старому.

— Ты сказал, что Куинна не видели.

— Разве я? Однако. Мои знакомые говорят, что он готовится к важному бою. Они открыли еще несколько арен в Бронксе.

— А ты не думал, что такой ход событий и был запланирован?

— Я не беспокоюсь о Куинне. Парень — машина, но разве умная машина? Не думаю. А вот его отец? Его не видели с момента нападения на Агости. И если бы сейчас была хоть какая-нибудь информация о нем, то я бы точно сказал, что такой исход событий и планировался. — Влад откинулся в кресле, приняв беззаботное выражение лица. Его игра настолько хороша, что я не думаю, что кто-то заметит, что скрывается под поверхностью.

— Мои люди хотят отомстить за жертвы, — добавляю я.

— И ты думаешь, что я не хочу того же? — спрашивает Влад, явно обиженный.

— Я не знаю, чего ты хочешь. И вообще, зачем ты сюда пришел?

— Марчелло, Марчелло, ты всегда так груб со своими гостями? Неудивительно, что люди терпеть не могут твою угрюмую задницу. — Влад покачал головой в притворном возмущении. 

— Переходи к делу, Влад.

— Хм... — Он изучает меня секунду. — Ты сделал правильный выбор, взяв на себя роль дона... и поэтому ты будешь пожинать плоды.

— О чем ты говоришь? — Я нахмурился. 

— То, чего ты хотел больше всего... оно почти твое, —говорит Влад загадочно, прежде чем встать и пойти в сторону библиотеки. — Недавно произошла смерть.

— Химера? — спрашиваю я, понимая, что это единственная причина, по которой он пришел лично.

— Да. Саратога Спрингс.

— Что? Это...

— Он становится все ближе и ближе, причем быстрее, чем раньше. Если бы это был обычный серийный убийца, то я бы сказал, что его период перерывов становится все меньше и меньше. Но мы оба знаем, что он не обычный убийца.

— Что говорит полиция?

— Никаких отпечатков, никаких улик. Места также выбраны так случайно, что они не могут выстроить картину.

— Значит, ничего. — Влад кивает. 

— Но у нас есть то, чего нет у них. Мотив.

— Ты уже говорил, что думаешь, что он охотится за мной. Но я просто не могу представить, кто это может быть.

— Думай, Марчелло. Кто-то должен быть.

— Там были десятки, если не сотни людей, Влад. — Я встряхнулся. Бесполезно даже пытаться вспомнить. Это только ухудшит ситуацию. 

— Этот Химера, кем бы он ни был, знает все, что только можно знать о почерке настоящей Химеры. Увы, я не смогу помочь тебе, если ты не вспомнишь сам, Марчелло. — Влад вздыхает и бросает папку на мой стол.

— Может быть, что-нибудь всколыхнет твою память.

Поднеся руку ко лбу в шуточном военном приветствии, Влад уходит. 

Я смотрю на папку, лежащую передо мной, почти не решаясь открыть ее. Но когда я наконец открываю, то вижу, что мой самый большой кошмар смотрит мне в лицо.