Морально нечестивый by Верóника Ланцет

— Я хочу сшить платье принцессы для Клаудии. Ты помнишь Клаудию? Она моя дочь. — Его качание немного замедляется, и он поднимает голову, чтобы посмотреть на меня. Его взгляд по-прежнему пуст, но одно слово срывается с его губ.

— Клаудия? — хрипит он, и мое сердце разрывается от эмоций в груди.

— Да, Клаудия — моя дочь. Вы с ней знакомы. Ей почти десять, и она маленькая нарушительница спокойствия. — Я рассказываю ему истории о том, как Клаудия пугала монахинь в монастыре, о ее маленьких трюках и недавно обретенной любви к шоколаду.

— Каталина? — Его голос хриплый, когда он произносит мое имя, и я охотно киваю.

— Да, это я. Ты узнаешь меня?

Его глаза смотрят прямо на меня, и он хмурит брови, как будто проясняя туман, окружающий его разум.

— Каталина? — он дважды моргает. Затем он наклоняется вперед, опуская колени на пол.

— Ты в порядке? — я придвигаюсь к нему так близко, как только могу, не причиняя ему неудобств.

— Теперь да, — шепчет он, — спасибо.

— За что? — спрашиваю я, недоумевая.

— Ты заставила их уйти... — отвечает он, глядя поверх моей головы.

— Кого, Сару?

— Нет, — он качает головой и делает глубокий вдох, — демонов. Ты заставила демонов уйти, — говорит он на полном серьезе.

А потом Марчелло делает то, что удивляет меня. Его рука нерешительно протягивается, и кончиком пальца он едва заметно гладит мою щеку.

— Ты всегда прогоняешь демонов, — шепчет он, и по его щеке скатывается слеза.

Часть II

 

 

Сын мой, здесь могут быть мучения, но не смерть.

— Данте Алигьери, Чистилище, песнь XXVII.

 

 

Глава 15 

Марчелло

 

Порой кажется, что ты умираешь; как будто тысячи иголок одновременно вонзаются в твою кожу, причиняя адские мучения твоему телу.

Именно это я почувствовал, когда Сара положила руку мне на лицо. Ее прикосновение было едва ощутимо для меня, прежде чем мой разум просто отступил. Сейчас это уже достаточно легко. У меня есть свой маленький уголок в голове, куда никто не может войти. Где монстры держатся на расстоянии. Где я один... но, по крайней мере, я в безопасности. Это как белая комната без окон и дверей. Я не знаю, откуда берется свет, но мой разум, должно быть, догадался, что он держит монстров на расстоянии.

Но иногда они все же проникают внутрь.

Это не первый раз, когда комната кажется слишком большой, как будто в ней слишком много места, чтобы монстры могли свободно разгуливать. И тогда я уменьшаю размер. Я представляю себе коробку. Маленькую коробку, внутри которой только я. Потому что в моем воображении я тоже маленький. Все еще ребенок. Я помещаю себя в коробку так, чтобы в ней не осталось места для других существ. А потом мне приходится ждать, напевая про себя молитву. Я ожидаю безопасности, которая почти никогда не приходит.

Но в этот раз все иначе.

Чем больше я хочу исчезнуть внутри себя, тем громче становится голос извне. Мягкий голос, который говорит о простых вещах, таких как снятие мерок для платья. Мелодичный голос, который заставляет меня чувствовать себя спокойно... защищённым. Она произносит имя... Клаудия, и мое сердце сжимается от чужого чувства. А потом она рассказывает мне об этой девочке, ее приключениях, ее взрослении.

Я не знаю как, но моя коробка расширяется. Мне хочется ухватиться за нее и удержать, но она медленно распутывается, пока я снова не оказываюсь в комнате. И я не один. В моей белой комнате вижу прекрасного ангела, который шепчет успокаивающие слова. Чем больше я слушаю, тем больше меня завораживает этот звук.

Пока не появляется дверь.

Нет!

Я не хочу встречаться с демонами. Они заберут меня.

Я пытаюсь спрятаться, но ее прекрасный голос не дает мне этого сделать. Он проникает в каждый атом комнаты и эхом отдается в самом моем существе. Она держит свою руку передо мной, но я только качаю головой. Я не могу прикоснуться к ней. Она слишком чиста... Я запятнаю ее.

— Я буду оберегать тебя, — говорит мне Ангел, и я поднимаю голову, чтобы заглянуть в ее глаза.

Ослепительный свет обрушивается на меня, и то ли от страха, то ли из чувства безопасности, я хватаю ее за руку.

— Каталина?

Мои глаза с трудом привыкают к дневному свету. Каталина сидит на корточках, ее лицо наполнено беспокойством.

— Ты в порядке? — спрашивает она, придвигаясь ко мне.

— Теперь да, — я пытаюсь сформировать слова, — Спасибо.

Она даже не представляет, что она для меня сделала.

— За что? — Она хмурится.

— Ты заставила их уйти... — Я не знаю, понимает ли она... Наверное, никто не понимает.

— Кого, Сару? — Имя этой женщины заставляет меня скривить губы от отвращения.

— Нет, — я делаю паузу, пытаясь найти способ заставить ее понять, — демонов. Ты заставила демонов уйти.

И не в первый раз.

Последние десять лет ее лицо было моим единственным проводником в реальность. Единственной связью с миром.

Не знаю, любовь ли это к ней или благодарность, которую я чувствую в своем сердце, побуждают меня сделать это, но я шокирую даже себя, когда поднимаю руку, чтобы коснуться ее щеки.

Я закрываю глаза на мгновение, ожидая, что боль придет.

Удивительно, но ее нет.