Морально противоречивый by Верóника Ланцет

Поднося его руку ко рту, я посасываю каждый палец, не сводя с него глаз, пока мой язык ласкает его открытую рану.

— Дьяволица, ты мой гребаный криптонит, — говорит он, прежде чем грубо прижать меня к себе, наши зубы сталкиваются, когда его рот открывается на мой, целуя меня с неожиданной свирепостью. Я чувствую свой вкус на его языке, а также металлический привкус его крови. Знание того, что он накачал свою кровь в мою киску, почему-то делает меня еще более горячей, и я продолжаю показывать ему, насколько сильно, поклоняясь его члену своим ртом.

В конце концов, Николо бросают в печь, его тело сжигают и превращают в пепел. Влад оправдывается тем, что хотел увидеть мою дикую сторону, когда я оскверняла тело собственного дяди.

Я бы рассердилась на него, если бы это не было верхом эротизма, еще раз подтверждая, что Влад не может сделать ничего, что могло бы отвратить меня от него - даже то, что он трахает меня поверх мертвого тела. На самом деле, можно утверждать, что в этом его притягательность.

— Я не смогу приехать завтра, — говорит он мне, подвозя меня и останавливая машину напротив моего дома, — у меня встреча, и она может занять весь день, — вздыхает он.

— Какая встреча? — спрашиваю я, впервые услышав об этом.

— Я приглашаю боссов синдиката с Восточного побережья на небольшой праздник, — отвечает он, не проявляя ни малейшего энтузиазма. — Я хочу узнать, знают ли они что-нибудь о Майлзе, — объясняет он, почему он думает, что у них может быть какая-то информация, рассказывая, что его брат был связан с другими штатами, и он думает, что мог встретить Майлза или, по крайней мере, его партнера через кого-то из других боссов.

— И ты действительно думаешь, что они будут говорить?

— Нет, — он горько улыбается, — но я намерен мягко склонить их к разговору.

— Ты шутишь, — я поднимаю бровь, когда он рассказывает мне о своем грандиозном плане организации тотального разврата, полного голых женщин, наркотиков и алкоголя.

— Я не могу просто убить их, — дуется он, — я стану врагом народа номер один. Не то чтобы я уже им не являюсь. Но я пытаюсь не стать мишенью для всех, — вздыхает он, как будто это самое трудное, что он когда-либо делал - не убивать кого-то.

— В этом я с тобой согласна, — я скрещиваю руки на груди, — до части с голыми женщинами.

— Ревнуешь? — шевелит он бровями, улыбка играет на его губах.

— Если ты хочешь, чтобы твой член оставался там, где он есть - прикрепленным к твоему телу, — я наклоняюсь к нему, мои пальцы касаются передней части его брюк, когда я хватаю его, — тебе лучше быть глухим и слепым ко всему, что там происходит.

— Черт возьми, Сиси, — резко дышит он, прижимая меня к себе, — как я могу оставить тебя одну, когда ты говоришь что-то подобное? — Он зарывается лицом в мои волосы, — ты же знаешь, я люблю, когда ты угрожаешь мне.

— Ты странный, — шучу я.

— И ты для меня единственная. Я думал, мы это уже выяснили, — он смотрит мне в глаза, выражение его лица серьезное. — А теперь беги, пока я не решил приковать тебя к себе наручниками.

— Заманчиво, — пробурчала я, проводя ногтями по его груди.

— Но не продуктивно. По крайней мере, сейчас, — он одаривает меня пьянящей улыбкой, — может быть, позже, —шепчет он мне в губы, даря последний поцелуй.

Неохотно я оставляю его и возвращаюсь в свою комнату, усталость этого дня наконец-то настигает меня.

Но когда я ложусь спать, то могу только мечтать о том, каким сладким будет будущее.

 



 

— Увидимся позже, Венеция, — обнимаю я ее, роясь в своей сумке и проверяя, все ли у меня с собой. В такой суматохе, как здесь, мне нужно поймать такси, чтобы отвезти себя в больницу.

Утром я поговорила с Адрианом, и он заверил меня, что с Марчелло все в порядке, он только что очнулся после операции. Услышав эту прекрасную новость, я не смогла удержаться, так как обещала встретиться с ним в больнице, чтобы навестить брата.

Жаль, что до сих пор нет никаких новостей о Лине, и в какой-то степени я беспокоюсь, что ее конфликт с Марчелло распространится и на нас. Ведь она до сих пор не ответила ни на один из моих звонков.

Пытаясь придумать, как заставить ее поговорить со мной, я даже не замечаю, когда прямо перед воротами дома останавливается фургон. Моя реакция слишком запоздалая, когда я оборачиваюсь, я чувствую резкую боль в шее, прежде чем упасть на землю. У меня тяжелые глаза и смутное ощущение, что кто-то несет меня к фургону.

От звука движущейся машины у меня закладывает уши, и я просыпаюсь от резкой остановки.

— Красивая, — я слышу, как мужчина бормочет мне на ухо, его руки обхватывают мою грудную клетку. Я начинаю ерзать, пытаясь стряхнуть его, но понимаю, что вокруг моей верхней части тела натянута веревка, удерживающая меня на месте. Мои ноги тоже связаны вокруг лодыжек.

— Нет, кто это? — спрашивает тот же мужчина, откидывая мою челку в сторону, чтобы обнажить лоб.

— Не трогай меня! — шиплю я, отводя голову в сторону.

— Василий, — свистит другой мужчина, — у котенка есть когти, — насмешливо смеется оню.