Моральное воспитание

Если я посчитал необходимым более или менее детально показать, чтó ошибочно в отмеченном подходе, то не потому, что данный вопрос имеет чисто теоретический интерес; это сделано для того, чтобы дать возможность лучше связать с их подлинной причиной серьезные практические изъяны этой ментальной установки и правильней их оценить. Как мы уже сказали, человек действует морально только тогда, когда рассматривает в качестве цели своего поведения коллектив. Но для этого нужно еще, чтобы коллектив существовал. Но стоит подойти к обществу с упрощенческой точки зрения, как ничего уже не остается, что заслуживает быть названным этим именем. В самом деле, поскольку общество – это сложное целое, то нужно полагать достоверно установленным, что это сложное целое – лишь видимость, а то, что действительно образует всю реальность коллективного существа, которую необходимо постигнуть, это нечто простое, четко определенное, самоочевидное. Простой элемент общества – это индивид. Мы должны, следовательно, сказать, что в обществе нет ничего реального, кроме составляющих его индивидов, что само по себе оно ничто, что у него нет особой индивидуальности, чувств и интересов, которые были бы ему свойственны. Мы приходим таким образом к настоящему социальному атомизму. Общество – это уже лишь коллективное имя, подставное лицо для суммы индивидов, размещенных рядом друг с другом извне. Это отвлеченное понятие. Но отвлеченное понятие не любят; было бы абсурдно приносить в жертву существу в общем-то чисто вербальному существо реальное, конкретное и живое, каковым мы являемся. Мы можем жертвовать собой ради общества только в том случае, если видим в нем моральную силу, от которой мы зависим, более высокую, чем наша. Но если индивид есть все реальное, что оно содержит, то откуда к нему может прийти это моральное достоинство и это превосходство? Мы не только не зависим от него, но, наоборот, тогда оно зависит от нас. Ибо, согласно данной гипотезе, оно не может иметь иной реальности, кроме той, что оно черпает в нас. Оно может быть лишь таким, каким мы хотим, чтобы оно было. Даже волеизъявления предшествующих нам поколений никоим образом не ограничивают наши волеизъявления. Ведь индивидуальности, составлявшие предыдущие поколения, больше не существуют и, следовательно, больше не образуют ныне действующие реальности. Чтобы полагать, что традиции прошлого формируют будущее, необходимо представлять их себе как доминирующие над индивидами, так чтобы они могли сохраняться поверх череды сменяющих друг друга поколений. Но если существуют только индивиды, то тогда, в каждый момент истории, именно существующие в данный момент индивиды и только они создают бытие общества, желая его, как Бог у Декарта создает мир в каждое текущее мгновение, постоянно его желая. Стоит вдруг нашей воле, по той или иной причине, повернуть в другую сторону, как вся подвешенная на ней социальная конструкция рушится или трансформируется. И вот что создает, что поддерживает до сих пор распространенный предрассудок относительно всесилия законодателя. Поскольку общество не имеет иной формы существования, кроме тех форм, которыми его наделили индивидуальные воли, то разве недостаточно, чтобы последние договорились между собой и решили путем общего соглашения, что общество должно измениться по своей сути, – и метаморфоза тут же совершится? Никто уже сегодня не думает, что, даже объединившись в союз, мы сможем сделать так, чтобы законы физической природы были иными, чем они есть. И тем не менее среди нас еще мало тех, кто понимает, что граждане одного и того же государства, даже если они единодушны в том, чтобы осуществить революцию, будь то экономическую или политическую, если эта революция не содержится в природе общества, в условиях его существования, то они в своем предприятии могут лишь потерпеть сокрушительное поражение. Еще мало тех, кто понимает, что хотеть одарить Францию социальной конституцией, которая будет возможна только через несколько веков, так же невозможно, как и вернуть ее к социальной конституции Средневековья, даже если большинство французов пожелает осуществить ту или иную революцию. Сколько людей вообще догадываются, что в данном случае существует сила вещей, необходимых законов, при столкновении с которыми наши воли окажутся сломленными, а если мы и сможем разрушить существующий социальный порядок, то не сможем выстроить порядок, который невозможен по определению? Но как в такой ситуации стремиться создать и подчинить себе такое устройство, такую организацию, которые сами по себе ничто и которые постоянно находятся в зависимости от наших волеизъявлений?