Моральное воспитание

Из этого исходного различия между двумя концепциями вытекают другие, не менее важные. Если дисциплина – это средство реализации природы человека, то она должна изменяться вместе с природой человека, которая, как известно, варьируется в соответствии со временем. По мере того как мы продвигаемся в истории, благодаря самому воздействию цивилизации, человеческая природа обогащается более сильными энергиями, она испытывает потребность в большей активности; вот почему естественно, чтобы круг индивидуальной активности расширялся, чтобы границы нашего интеллектуального, морального, эмоционального горизонта отступали все дальше. Отсюда бесполезность теоретических систем, которые либо в области науки, либо в области благосостояния, либо в области искусства стремятся запретить нам идти дальше того места, на котором остановились наши отцы, или же хотели бы вернуть нас к нему. Нормальная граница состоит в непрерывном изменении, и всякое учение, стремящееся, от имени абсолютных принципов, зафиксировать эту границу незыблемо, раз и навсегда, рано или поздно наталкивается на природу вещей. Изменяется не только содержание дисциплины, но также и способ, которым она прививается и должна прививаться. Варьируется не только сфера действия человека, но и сдерживающие нас силы не совсем одинаковы в различные эпохи истории. В низших обществах, поскольку социальная организация в них очень проста, мораль обладает одними и теми же особенностями, и потому нет ни необходимости, ни даже возможности, чтобы дух дисциплины специально разъяснялся. Благодаря самой простоте моральных практик они легко принимают привычную форму автоматизма, и в этих условиях автоматизм не имеет нежелательных последствий; поскольку социальная жизнь все время подобна самой себе, поскольку она мало отличается от одного места к другому или от одного момента к другому, лишенных рефлексии привычек и традиций достаточно для всего. К тому же у них есть престиж, авторитет, не оставляющие никакого места рассуждению и анализу. Напротив, чем более сложными становятся общества, тем труднее морали функционировать посредством чисто автоматического механизма. Обстоятельства здесь никогда не являются одними и теми же, и моральные правила вследствие этого требуют, чтобы их применяли с умом; природа общества претерпевает непрерывную эволюцию: поэтому сама мораль должна быть достаточно гибкой, чтобы быть в состоянии трансформироваться по мере необходимости. Но для этого нужно прививать ее таким образом, чтобы она не оказывалась над критикой и над рефлексией, главных факторов всех трансформаций. Нужно, чтобы индивиды, приспосабливаясь к ним, отдавали себе отчет в том, что они делают, и чтобы их уважение к правилам не доходило до полного порабощения интеллекта. Таким образом, из того, что мы верим в необходимость дисциплины, не следует, что она должна быть слепой и порабощающей. Нужно, чтобы моральные правила были наделены авторитетом, без которого они не эффективны, но, начиная с определенного момента истории, нельзя допускать, чтобы этот авторитет препятствовал их обсуждению и делал из них идолов, на которые человек не осмеливался бы, так сказать, поднять глаза. Мы должны будем позднее выяснить, как можно удовлетворить эти две, внешне противоположные, потребности; пока же нам достаточно указать на них.