Моральное животное

Дж. С. Милль в своем знаменитом сочинении «Utilitarianism» говорит об общественных чувствах как о «могучем естественном чувстве» и как о «естественном основании чувства утилитарной нравственности»… Но в противовес только что сказанному он замечает: «Хотя нравственные чувства, как я думаю, не врожденны, а приобретены нами, но они ничуть не становятся оттого менее естественными». Не без колебаний решаюсь я противоречить столь глубокому мыслителю, но едва ли можно спорить против того, что у низших животных общественные чувства являются инстинктивными или врожденными; и почему же не быть тому же самому и для человека?

«Происхождение человека» (1871)[321]

Когда Дарвин впервые столкнулся с примитивным обществом, его реакция, вероятно, мало чем отличалась от реакции, которую можно было ожидать от любого английского джентльмена XIX века. Вскоре после того, как «Бигль» вошел в залив архипелага Огненная Земля, он увидел группу туземцев, которые «держали грубые палки и, подпрыгивая, размахивали ими над головой, испуская самые отвратительные вопли». «Длинные развевающиеся волосы, – писал Дарвин своему наставнику, Джону Генслоу, – делали их похожими на встревоженных духов из другого мира». Более близкое знакомство с огнеземельцами лишь укрепило впечатление варварства. «Если исходить из наших понятий, – сетует Дарвин, – язык этих людей едва ли заслуживает названия членораздельного»; их дома «подобны шалашам, которые наши дети сооружают летом из веток». Кроме того, в этих домах царила отнюдь не нежная любовь: «им неведома привязанность к дому и еще менее того – привязанность к семье, ибо муж относится к жене, как жестокий хозяин к трудолюбивому рабу»[322].

В довершение ко всему в отсутствие иной пищи туземцы, кажется, имели обыкновение поедать старух. Как мрачно сообщает Дарвин, на вопрос, почему они не едят в такой ситуации собак, один мальчик ответил: «Собака ловит выдру, женщина бесполезная, мужчина очень голодный». Своей сестре Каролине Дарвин писал: «В Англии подобные зверства неслыханны – летом их эксплуатируют как рабов, а зимой при случае съедают. Я чувствую подлинное отвращение к самому звуку голосов этих жалких дикарей»[323].

Позже выяснилось, что сведения о поедании женщин недостоверны. Тем не менее Дарвин видел множество других примеров насилия в дописьменных культурах, с которыми ему довелось познакомиться за время плавания. Дикарь, писал он много лет спустя в «Происхождении человека», «наслаждается мучениями своих неприятелей, приносит кровавые жертвы, убивает без всяких угрызений совести своих детей»[324]. Даже если бы Дарвин знал, что жители Огненной Земли на самом деле не едят стариков, он бы едва ли поменял свое мнение о примитивных народах: «…я не представлял себе, как велика разница между дикарем и цивилизованным человеком – она больше, чем между диким и домашним животным»[325].

Впрочем, обществу туземцев Огненной Земли не были чужды и элементы, лежащие в основе цивилизованной жизни в викторианской Англии. Самым очевидным из них можно считать дружбу, скрепленную взаимной щедростью и особым ритуалом. Дарвин писал: «После того как мы подарили им ярко-красной материи, они тотчас же повязали ее вокруг шеи и стали нашими приятелями. Это выразилось в том, что старик стал похлопывать нас по груди и производить какие-то кудахчущие звуки, вроде тех, что издают люди при кормлении цыплят. Я прогулялся со стариком, и он повторил это доказательство своей дружбы несколько раз, а в заключение отпустил мне три сильных шлепка – по груди и по спине одновременно. Затем он обнажил свою грудь, чтобы и я ответил ему такой же любезностью: я исполнил это, и он был, казалось, чрезвычайно доволен»[326].