Морана

Во-вторых, сразу же после празднования двадцать третьей годовщины Революции спальни «старшаков» начали постепенно пустеть, белея в темноте ночей голыми ватными матрасами. Потому что большинство из парней и девчат старшего возраста, обучавшихся в городских ФЗУ, начали организованно покидать стены родного приюта, отправляясь на доучивание в какой-нибудь уральский или сибирский завод. В-третьих, стоило улечься ярким детским впечатлениям от ноябрьских праздников, как до сирот младшего возраста довели новость о неумолимо приближающемся переезде в новый детдом. Что сразу же обернулось небольшим бурлением эмоций и примерно десятком громких истерик тех октябрят, кто категорически не хотел уезжать и тем самым расставаться со школьными друзьями и подружками. Девицы-семиклассницы совсем наоборот, поголовно предвкушали знакомство с Ярославлем, делали набеги на детдомовского завхоза за разноцветной теплой фланелью, и попутно тихонечко шушукались, обсуждая невероятную новость. Верней сказать, сильное подозрение, с каждым днем переходящее в твердую уверенность — о том, что их суровая директриса, похоже… Того! И хотя напрямик поинтересоваться у грозной Галины Ивановны никто из юных девиц не рисковал, но характерные изменения фигуры этой ужасно старой, практически древней сорокадвухлетней женщины… Да нет, она точно забеременела!!! К счастью, старшая воспитательница детдома представляла собой просто-таки наглядное пособие на эту тему, ведь ближе к середине ноября животик Татьяны Васильевны начал заходить в помещение на пару мгновений раньше нее самой: так что старшеклассницы не отказывали себе в возможности задать ей пару-тройку (десятков) волнующих их вопросов. Причем некоторые розовели еще до того, как озвучить свой интерес на ушко замужней женщине — а услышав такой же тихий ответ, порой удивительно сильно краснели и смущались.

Еще интереснее стало, когда в детдоме внезапно появились неожиданное пополнение из Западной Белоруссии — почти четыре дюжины разнополых сирот. Они поначалу дичились и кучковались вместе, но спастись от любопытства «аборигенов» не могли: к их счастью, одновременно с ними подрос в числе и коллектив воспитательниц, так что приютская общественность моментально переключилось на более интересных персон. Все три новые «воспитки» получили свои дипломы в сентябре сорокового года, но только Ида Марковна Шаркман была коренной уроженкой Минска — остальную парочку призвали на педагогическую службу аж из Витебска и Гомеля соответственно. Тот самый случай, когда партия в лице первого секретаря БССР товарища Пономаренко реально сказала «Надо!», а Республиканский комитет ВЛКСМ молча взял под козырек и начал ворошить личные дела всех выпускниц белорусских педучилищ этого года…

— Здесь у нас небольшая библиотека, но собрание книг очень хорошее: директор сама недавно проверяла книжные фонды. Там дальше санблок и вотчина завхоза, в столовой вы уже были — пойдемте наверх.

Всех трех двадцатилетних воспитательниц временно прикрепили к условно старому, и безусловно, проверенному кадру в лице Татьяны Валеевой, которая добросовестно исполняла сей своеобразный «дембельский аккорд» перед скорым отбытием в Ярославль под крылышко любящего и заботливого мужа. К слову, не в декретный отпуск на положенных по закону девяносто дней, а в официальную служебную командировку, работать уже заместителем директора Липницкой в наконец-то достроенном и почти принятом на баланс местным РОНО новом детском доме.

— Ну, здесь вы уже освоились…

Проходя мимо небольшой спальни, где временно расквартировали педагогическое пополнение, все три девушки согласно кивнули и невольно посторонились, пропуская небольшое стадо орущих человекоподобных обезьянок. Которые, впрочем, увидев впереди беременную воспитательницу, моментально умолкли и чудесным образом преобразились в милых детей. Способных не только низенько летать по коридорам, переходам и лестничным маршам жилого корпуса, но и вполне спокойно ходить, и даже вежливо здороваться:

— Здра-асте, Татьян Васильна!!!

— Здравствуйте, мальчики.

Вдали показались так же низко летящие растрепанные девочки-погодки румяных бегунков, и те поспешили по-английски удалиться, опять же — прямо на ходу превращаясь из воспитанных сирот в малолетних кентавров. По крайней мере, деревянные лестницы от их дробного топота стонали и скрипели вполне отчетливо.

— Здесь у нас спальня девочек-семиклассниц…