Мораторий на крови

— Вижу, застолье в полном разгаре, пора и мне приобщиться, — раскрепощенно выдохнул он, взяв рюмку. — Думаю, нынешний день с поездкой на кладбище каждому из нас запомнится надолго. Особая благодарность Сергею Карловичу, куда бы мы без него? Как профи со своей задачей он справился блестяще.

— Алаверды, спасибо за теплые слова, Илья, — смутился Гуреев. — Только попросил бы всех присутствующих о том, чтобы я остался за кадром. Все-таки наша профессия государственная и сугубо официальная.

Вскоре после пары торопливых тостов Калистратов распорядился:

— Что ж, на посошок, и заканчиваем. Время позднее, пора и по домам. А мы с Анатолием задержимся, дождемся сигнальных экземпляров номера.

Прощаясь, редактор посоветовал Фальковскому:

— Бери, Толик, такси и уезжай из города на дачу. Тут теперь такое начнется. Телевидение, опять же центральная пресса, я уж не говорю о руководстве УИНа.

— Надо заехать домой, рассказать обо всем Ирине, ведь справедливость все-таки восторжествовала. И Бог, русский ли, еврейский, нам помог. А там с утра пораньше послушаюсь твоего совета. Ты меня понимаешь?

— Поезжай, бекицер, ни о чем не думай. К вечеру и я к тебе на дачу подъеду.

— То, что ты, Илья, сделал для меня… для нас с Ирой, — поправился Фальковский, — никогда не забуду. Ты не только редактор, но и настоящий друг.

Анатолий обнял Калистратова, неуклюже, не сдержав слез, уткнулся в его плечо.

— Это еще как сказать, Толик. Вот отгуляешь тройку деньков, на освещение выборов переброшу. Тут всем, и тебе в первую очередь, как лучшему другу, придется попотеть. А свой мобильный отключи, будем держать связь через Ирину.

Едва дверь за редактором закрылась, Фальковский сунул в дипломат пачку только что подвезенных из типографии свежих номеров «Вечернего Тригорска», прихватил газету со своей статьей. Потом, отключив компьютер, выбил из пачки «Винстона» очередную сигарету и направился к выходу.

35

В этот жаркий летний день выпуск «Вечернего Тригорска» разошелся мгновенно. Газету буквально рвали из рук, ее читали везде: на улицах города, в троллейбусах и автобусах, на стенде у здания редакции, на железнодорожном вокзале, рядом со стадионом, где сегодня играло тригорское «Торпедо», в очереди у бани на Красноармейской…

Внимание людей задерживалось на набранном крупным шрифтом заголовке первой страницы: «СЕКСУАЛЬНЫЙ МАНЬЯК ГЕОРГИЙ МИЛОСЛАВСКИЙ РАССТРЕЛЯН И ЗАХОРОНЕН НА ГОРОДСКОМ КЛАДБИЩЕ».

Далее шел текст: «По имеющейся у редакции информации, сексуальный маньяк Георгий Милославский расстрелян в Тригорском централе и под видом скончавшегося туберкулезного больного захоронен на Северном городском кладбище в могиле под номером 73-а. Приговор суда приведен в исполнение рано утром в день провозглашения моратория на смертную казнь в России».

Ниже сообщения приводилось краткое досье на Милославского. «Георгий Николаевич Милославский родился в 1973 году в городе Тригорске, там же окончил среднюю школу и поступил на биофак университета. С четвертого курса был отчислен, работал грузчиком в магазинах, рабочим сцены в городском театре. Первой жертвой маньяка четыре года назад стала продавщица центрального универмага Зинаида К. С тех пор им совершено 16 доказанных следствием и судом убийств молодых женщин, из которых семь — в других областях России. По приговору Тригорского областного суда и последующим решением Верховного суда РФ Милославский был приговорен к высшей мере наказания — смертной казни».

Рядом со справкой были воспроизведены фотографии самого Милославского и безымянной могилы на кладбище с отчетливо видимым номером 73-а на белой деревянной дощечке.

36

Сенсационное сообщение в «Вечернем Тригорске» о расстреле Милославского вызвало у начальника централа вначале гнев, взрыв эмоций, перемежаемых как наедине, так и средь сослуживцев руганью и матом, затем сменилось отчаяньем, накатившей депрессией. Раздосадованный Папуша извлек из кипы бумаг докладную Благова. Согласно ей, факс из областного УИНа о моратории поступил в 7 часов 20 минут. Именно в расхождении во времени, когда Милославского расстреляли 15–20 минутами спустя, около 7 часов 50 минут, и крылось нарушение президентского указа о моратории, иначе серийный убийца остался бы в живых.

Как следовало из докладной Благова, в указанный временной промежуток он проверял наружную охрану централа в преддверии предстоящей акции. Выходило, что, уйдя для проверки постов, он не поставил в известность своего помощника по дежурству капитана Быховского. Поэтому факс, пришедший в помещение дежурной части централа, остался на полчаса в виртуальном пространстве. Фактически с указом о введении моратория никто не ознакомился.