Morbus Dei. Зарождение

– Брось, Иоганн. У тебя неплохо выходило, что тебе не нравится? – Работник ухмыльнулся. – Я ведь знал, что ты…

Он не договорил. К ним подошел Якоб Каррер.

– Тебе, можно сказать, повезло с последним броском. Не промахнись ты, и добряк Риглер сейчас так не веселился бы. – Он сплюнул.

– Старался как мог, – сдержанно ответил Иоганн.

Каррер подступил к нему почти вплотную.

– Я даже готов тебе поверить… Но если и не дотянешь, никто особо не расстроится. Ясно тебе?

Лист кивнул.

Якоб развернулся и направился к столу с едой.

– А вы поладили, как я погляжу, – отметил Альбин.

– Ладил и не с такими… – вполголоса проговорил Иоганн.

* * *

Солнце уже садилось, но, несмотря на жгучий холод, никто и не думал расходиться. К этому времени все наелись, дети катались по ледяной дорожке под неусыпным надзором матерей, мужчины пили шнапс и курили трубки.

Потом они услышали.

Все затихли.

Из леса донесся вой жуткий, исполненный боли. Он то нарастал, то снова стихал, резал слух…

Иоганн так и не понял, кто это. Волк? Но вой казался почти…

Кто-то из детей вдруг заплакал. Вой в лесу резко оборвался. Женщина взяла плачущего ребенка на руки. Разговоры возобновились, но в них уже не было той непринужденности, и настроение стало натянутым. Женщины принялись убирать со столов.

Праздник окончился.

Иоганн посмотрел в сторону леса, откуда доносился вой. Снег слепил своей белизной, и холодное синее небо в сумерках медленно окрашивалось в оранжевый – прелестный пейзаж, в одно мгновение омраченный тенью.

Тенью, от которой горы стали казаться враждебными, а снег – убийственно холодным.

Тенью, способной за долю секунды лишить радости любой праздник.

Тенью, которая легла на них всех – Лист вдруг ясно это почувствовал. Он невольно поежился и стал помогать остальным со сборами.

XIII

Иоганн с Альбином и Софи сидели на кухне за полдником, состоявшим из хлеба с молоком. Мартин Каррер, отец Якоба, был тут же – сидел на лавке у стены. Вит положил голову ему на колени, и старик чесал его за ухом. Элизабет хлопотала возле очага, готовя клецки к обеду, как это было принято по вторникам и четвергам во всем Тироле.

Прошло уже больше недели с тех пор, как Лист поднялся после лихорадки. Он быстро поправлялся, и рана заживала день ото дня – скоро о схватке с крестьянином будет напоминать только шрам.

Иоганн понимал, как ему в действительности повезло. Хотя некоторые из жителей относились к нему с недоверием, его хотя бы стали воспринимать всерьез – в особенности после игры. Конечно, новый хозяин Листа не отличался человеколюбием или жалостью, но Иоганну доводилось переживать и не такое. К тому же теперь у него была крыша над головой и он досыта ел. За последний год такая милость выпадала ему нечасто.

С Альбином и Софи приятно было иметь дело, Иоганн доверял им. Только Элизабет держалась с ним несколько холодно и временами даже избегала его. Неужели он ощутил ее доброту лишь в лихорадочном бреду?

Кто-то хлопнул его по плечу и вывел из задумчивости.

– Верно я говорю? – проорал ему в самое ухо Альбин.

– Будь по-твоему, – неопределенно проговорил Иоганн и отрезал себе еще хлеба.

– Да брось ты, он даже не понял, о чем ты, – вмешалась Софи. – Он витал в своих мыслях… – Она подмигнула Иоганну. – О девице, поди?

Элизабет оглянулась через плечо.

– Что? Нет! – принялся оправдываться Лист. – Просто задумался, что это за знак такой, которым осенила меня Зальцмюллер в прошлое воскресенье.

Альбин рассмеялся.

– И тебя, значит?.. Не бери в голову, от нее уже всем досталось. И не принимай близко к сердцу – старуха умом тронулась с тех пор, как потеряла обеих дочерей.

– Я смотрю, она тут не одна такая суеверная, – заметил Иоганн.

– Ну, ты же знаешь этих стариков, – уклончиво ответил Альбин.

– Старики не всегда были такими, – возмутился Мартин Каррер. Вит при звуке его голоса поднял голову, и старик потрепал его по голове. – Жизнь здесь никогда не была простой, но мы жили и по-другому.

Элизабет при этих словах повернулась и предостерегающе взглянула на деда.

– Все меняется, – ответил Иоганн.

– В этом ты прав, – согласился старик. – К лучшему или к худшему. Но порой совсем уж к скверному.

– Во всем есть что-то хорошее, нужно только увидеть.

– Это мне в тебе и нравится. – Софи взяла Иоганна за руку. – Тебя не так просто напугать, в отличие от других.

Она стала перебирать его пальцы.

Это не укрылось от Элизабет. Иоганн заметил, как демонстративно она отвернулась к котлу.

Он высвободил руку.

– Напугать, может, и не просто, но когда мне лгут, я тоже вижу. Или пытаются что-то утаить. Это иногда даже хуже.

Иоганн посмотрел на Мартина, и тот опустил голову.

Софи пододвинулась к нему.

– Ну, я-то ничего от тебя утаивать не собираюсь…

– И слово свое Софи держит, – добавил Альбин и подмигнул.

Все засмеялись. В этот миг распахнулась дверь, и в комнату влетел Якоб Каррер.

– Штанцерль пропала! Иоганн, Альбин, разыщите скотину! – проревел он вне себя от бешенства.

Все уставились на него в недоумении. Софи побледнела и тихо заплакала.

– Почему именно Штанцерль? – всхлипнула она.

– Чего уставились? Шевелитесь! – заорал Каррер на Альбина.