Море

— Нет, никогда.

— Неужто я свободна?

— Свободна.

— А вдруг все это мне только снится?

— Не снится.

— Клянешься?

— Клянусь.

В распахнутое окно врываются миллиарды лучей майского солнца, вливается аромат сирени. На туго натянутом бледно-голубом шелке неба нет ни одного пятнышка. На далеких крышах домов реют красные и белые знамена, всюду букеты цветов. Она в объятиях Тибора, голова невольно склоняется ему на плечо. А Тибор не перестает ласкать ее, целовать.

— Я так счастлива, — шепчет Агнеш.

— Я так счастлива, — отдается эхом в пустом зале.

Глубоко вздохнув, Агнеш протягивает окоченевшие ноги.

Нахмуренные глаза ее в первые мгновенья, часто мигая, пытаются найти оборвавшийся сон.

Нет никакого сомнения — это был сон: она все еще находится в заброшенном складе. Сквозь стекла огромного окна по полкам и стенам расползаются тонкие пучки света. Глухая ночь, город в ожидании воздушного налета.

Сотая ночь! Агнеш вздохнула, прижав к сердцу руки. Сотые сутки проводит она здесь, взаперти, всеми забытая, сотый раз видит сон, будто снова свободно ходит по улицам, сотый раз со страхом прислушивается к жуткой тишине, когда внезапно останавливаются трамваи.

Если бы она заранее знала, что пройдут не одна-две недели, а месяцы! Каждое утро Агнеш просыпалась с надеждой, что, «может быть, сегодня все изменится», а засыпала с думой о завтрашнем дне. Но чем больше дней она вычеркивала из своего календаря, тем путанее и непонятнее становился мир, тем меньше она верила в то, что когда-нибудь выберется отсюда. Она пришла сюда в начале июня, теперь середина сентября. Тогда был жаркий летний день, теперь довольно прохладная погода. Теплой одежды, пальто у нее нет, поэтому она целый день вынуждена сидеть, завернувшись в самодельное одеяло. Распорядок дня тоже нарушился. В пустых банках из-под томата и варенья она хранит воду и гораздо строже распределяет запасы продуктов. С середины августа пришлось довольствоваться несколькими пригоршнями сырой таргони, одной-двумя ложками варенья или томата. Сырое тесто ужасно невкусно, противно, прилипает к зубам, комком застревает в горле, но что поделаешь, другой еды нет. В конце августа несчастье усугубилось — запасы невкусной таргони быстро убывали. Десять дней назад Агнеш еще уменьшила дневной рацион: перешла на неполную горсть таргони и ложку варенья. Теперь продуктов хватит на более длительное время. Но этот рацион — голодная смерть. Даже если лежать без движения. Она отважилась наконец вскрыть ящик, найденный ею еще в первые дни за полкой. Ей давно хотелось посмотреть, что в нем есть, — она надеялась найти там пищу. Но боялась, что за ним могут прийти, а еще больше боялась разочароваться. Агнеш снова вспомнила Робинзона, который, найдя в затонувшем корабле слиток золота, отшвырнул его прочь. Что она станет делать, если в ящике окажутся драгоценности? Вдруг там серебро или отрезы шерсти?

Агнеш осторожно принялась вскрывать ящик. Сначала развернула верхнюю обертку. Делала она это медленно, бережно, чтобы не разорвать бумагу и оттянуть работу на более длительный срок. Ящик был заколочен гвоздями. Она вытаскивала их по одному ржавым костылем. Два дня продолжалась операция по вскрытию ящика. Внутри опять оказалась бумага. Под ней лежали маленькие пакетики, мешочки, коробочки. Агнеш с волнением открыла верхний: лущеный горох. В следующем — палочки ванили, тщательно завернутые в целлофан и станиоль. Огромная масса. Но что с ними делать? Краюшка хлеба и кусочек сала были бы гораздо дороже всего этого. Сокровища какой-то скопидомки. Каперсы, майоран, имбирь — все это, очевидно, спрятала здесь ее крестная, а потом забыла. Неужели с таким богатством придется умереть от голода?

Да и мыться теперь гораздо труднее без мыла, в ледяной воде. А между тем со всей строгостью надо следить за чистотой, чтобы, валяясь на пыльном полу склада, не подхватить какое-нибудь кожное заболевание.

Агнеш стала вести себя гораздо предусмотрительнее. С каждым днем усиливалась ее тяга к жизни. Раз столько выдержала, то теперь уж не следует сдаваться. С тех пор как на складе побывали дворник и начальник ПВО, она с восьми часов утра до самых сумерек не отходила от стеклянной двери конторки и все время прислушивалась, не отпирает ли кто замки. И, как только замечала что-либо подозрительное, сразу же пряталась.

Несколько раз на склад приходили какие-то люди. Первые посетители заглянули только в переднее помещение. Агнеш часами стояла в своем убежище, затаив дыхание, не подозревая, что это проверяли показание электросчетчика.

Во второй раз едва удалось спрятаться, как послышались гулкие шаги: в городе выискивали спрятанные запасы продовольствия. В третий раз кто-то хотел конфисковать складское помещение.