Море и берег

Необходимо изготовить побольше сходней, лотков для выгрузки ящиков с боеприпасами, связаться со штабом бригады и уточнить количество всего принимаемого на борт, составить план размещения людей и техники, провести тренировки на согласованность и быстроту действий как экипажа, так и личного состава бригады. Не менее важно, чтобы все моряки прониклись чувством ответственности за выполнение задания. Об этом должен позаботиться комиссар корабля, привлекая к себе в помощь коммунистов и комсомольский актив.

- Все будет сделано, - говорит Филипп Савельевич Марков. - Меня беспокоит только изготовление сходней и лотков. С лесом здесь небогато.

- Кого другого, а вас учить не надо, - отвечаю я. - Не из таких положений находили выход.

- Находили, это верно, - подтверждает он, улыбнувшись.

С Филиппом Савельевичем я знаком уже много лет. Вместе с ним мы окончили Севастопольскую школу юнг в далеком 1915 году. И последующий флотский путь у нас тоже весьма схож. Марков, как и я, служил на кораблях Черноморского флота всю империалистическую войну, участвовал в бурных революционных событиях. После потопления флота в Новороссийске мы с ним воевали против белых в составе Волжско-Каспийской военной флотилии, на вооруженной барже под названием «Форт Сережа». Там Маркова избрали председателем судового комитета, а меня - так называемым товарищем председателя. Пройдя горнило гражданской войны, Филипп Савельевич остался на флоте. Он был одним из тех, кому пришлось создавать наш советский флот. В 1931 году Марков окончил Военно-морскую академию и занимал с тех пор разные командные посты. Великая Отечественная война застала его в должности командира недавно построенного крейсера «Ворошилов». Этот новый корабль, вооруженный мощной артиллерией 180-миллиметрового калибра, и водил он в боевые походы.

Надо ли говорить, с каким уважением я относился к этому человеку, как ценил его знания и опыт. И конечно, [126] у меня не было никаких сомнений в том, что к походу в Севастополь крейсер будет подготовлен самым лучшим образом.

Существо задачи и характер проведения подготовительных мероприятий разъяснил также командирам эсминцев капитан-лейтенантам С. С. Воркову и П. И. Шевченко и военкомам этих кораблей. Каждому эсминцу предстояло принять на борт 300 бойцов морской пехоты и 30 тонн груза (в основном боеприпасы).

На кораблях закипела работа. Марков, разумеется, раздобыл лес, и корабельные мастера изготовляли лотки для выгрузки ящиков с боеприпасами, тяжелые сходни, но которым можно было не только идти бойцам, но и скатывать орудия, автомашины, походные кухни. Личный состав кораблей был расписан по местам погрузки и выгрузки. Для приема раненых дополнительно развертывались медицинские и операционные пункты.

В один из дней мы с Марковым проверили, насколько быстро экипаж крейсера управляется с высадкой бойцов, выгрузкой орудий, автомашин и боеприпасов. Тем самым установили примерное время, необходимое для стоянки в Севастополе. Оно не выходило за пределы отпущенных нам полутора часов.

Свое решение на переброску бригады со штурманскими и иными расчетами я донес командующему флотом. Оно было одобрено.

В ночь на 26 мая крейсер и эсминцы приняли полагавшийся им груз. С наступлением темноты 26 мая началась посадка на корабли личного состава морской бригады. В час ночи 27 мая мы оставили Батуми.

Ночь выдалась погожая, безоблачная. Мы шли курсом 270 градусов - строго на запад. Курс лежал вдоль турецкого побережья. Мы держались от него на почтительном расстоянии. Ход был вполне приличный - 22 узла.

Путь к Севастополю мог бы оказаться короче, если бы корабли шли на северо-запад. Но не всякий наиболее короткий путь наверняка приводит к цели. Нам важно было как можно меньше часов находиться в зоне действия авиации врага и его торпедных катеров, важно также появиться у Севастополя с того направления, с которого нас меньше всего мог ожидать противник. Удлиняя путь, мы отдаляли опасности, стремились выиграть для себя лишний шанс.[127]

Весь день нас никто не тревожил. Ровно гудели машины крейсера. За его кормой тянулась идеально прямая лента кильватерной струи. Эту ленту резал и резал своим острым форштевнем шедший сзади эсминец. Слева на горизонте в сизой дымке показались вершины далеких турецких гор. Можно было подумать, что у нас легкое мирное плавание. Но расчехленные стволы зениток смотрели вверх, и расчеты при них были в полной готовности. Наблюдатели все время обшаривали биноклями воздух и воду в своих секторах.

Наконец флаг-штурман Петров, который вместе со штурманом крейсера скрупулезно вел счисление пути, доложил на мостик:

- Время поворота на новый курс.

На меридиане Севастополя корабли круто повернули на север, держа направление на мыс Сарыч, и увеличили ход до 30 узлов. Сигнальщики и зенитчики получили распоряжение усилить наблюдение. Почти сразу же вслед за этим поступил доклад: «Справа по носу - неизвестный самолет».