Море и берег

Правда, в интересах противовоздушной обороны мы имеем возможность пользоваться опытной радиолокационной [149] станцией «Редут-К», установленной на «Молотове» еще перед войной. Эта станция предназначена для обнаружения самолетов.

Я мало что знал о радиолокации до службы в отряде легких сил. Командуя «Червовой Украиной», слышал, что проходит испытания какая-то аппаратура, с помощью которой можно будет «видеть» самолеты и корабли неприятеля и ночью, и в туман, и сквозь облака, и даже определять дистанцию. Это казалось фантастическим. Ну а когда стал командиром ОЛСа, познакомился с «Редутом». Его, конечно, не сравнить с современными радиолокационными станциями. Громоздкая, составленная из металлических прутьев антенна вращалась на мачте. Аппаратура, смонтированная в одном из корабельных помещений, тоже занимала непомерно много места. На светящемся экране со шкалой пульсировала электронная линия. Если в поле зрения станции попадала цель, на линии появлялся всплеск. Работе станции мешали многочисленные помехи, и порой даже хорошо подготовленный оператор с трудом разбирался в показаниях экрана.

Но несмотря на известное несовершенство, «Редут-К» принес немалую пользу флоту. Крейсер «Молотов» не раз заблаговременно оповещал корабли в Севастополе и других базах о приближении самолетов противника. Мы не зря гордились этой технической новинкой. Уже тогда было ясно, что со временем она получит широкое распространение.

На пути к Севастополю, после того как улетели к своим аэродромам сопровождавшие нас бомбардировщики, операторы «Молотова» включили «Редут-К». И около 17 часов станция зафиксировала справа на расстоянии 65 километров наличие воздушных целей, которые, к счастью, пролетели стороной. Очень приятно было сознавать, что у крейсера такое отличное «зрение» - видит на десятки километров. Вот бы каждому кораблю такие «глаза». Но тогда это было лишь мечтой.

Когда мы стали подходить к Севастополю, то обнаружили, что не горит дальний огонь Инкерманского створа. Следовательно, ориентировка на входном фарватере будет весьма затруднительной. Ночь. В темноте, хотя берег и близко, никакого пеленга не возьмешь. За городом, где раньше горел створный огонь, взлетают осветительные ракеты разных цветов. [150]

Пришлось стопорить ход, чтобы осмотреться. Иначе можно попасть на минное поле. Кое-как сориентировавшись, медленно двигаемся к боновым воротам.

Враг обстреливает Северную бухту. Снаряды падают неподалеку от крейсера. Надо бы маневрировать поэнергичнее, быстрее швартоваться и освобождаться от груза. Но, как на грех, швартовка тоже задерживается. И винить Романова в этом трудно. Дует шестибалльный ветер, отжимая «Молотов» от причала. В базе буксиров уже нет - последний накануне потоплен немцами. К тому же причал разбит снарядами и бомбами - надо подходить осторожно. Но наконец швартовы закреплены, поданы сходни и лотки.

С разгрузкой управляемся быстрее, чем в прошлый раз. Еще полчаса уходит на то, чтобы принять раненых и увозимых на Большую землю севастопольцев. Приказываю Романову отдать швартовы.

Прежде чем оторваться от крымского берега, выходим на мерную милю и стреляем главным калибром по скоплениям войск противника в районе Камышлы и Алсу.

Принято радио - нас опять будут прикрывать бомбардировщики. Вскоре прилетели два «ДБ-3». Кажется, те же самые. Знали бы пилоты, как мы им благодарны.

Вдали на небе показалась темная точка. Сигнальщик докладывает: «Мессершмитт-110». Интересно, как поведет себя фашистский истребитель? Но выяснить его намерения так и не удается. Он кружится на почтительном расстоянии от нас, а затем скрывается. То ли не разобрался, какие бомбардировщики летают над кораблями, то ли, узнав их, решил не рисковать. А может, пошел за подмогой?

Однако опасения наши оказались напрасными. Мы дошли до южной точки своего курса и повернули на восток, так и не увидев больше вражеских самолетов.

Удивительный поход: за два дня ни одного выстрела по самолетам противника. Вчерашняя удача объяснима, поскольку мы появились под Севастополем с другого направления. А сегодня? Неужели немцы так уверены в успешном штурме Севастополя, что перестали считаться с нашими походами? Едва ли. Скорее всего, у них вышел какой-то просчет.

Через некоторое время командир «Безупречного» капитан 3 ранга П. М. Буряк сообщил, что эсминцу не хватит [151] мазута до Новороссийска. Приказываю ему идти под одним котлом, держа остальные в готовности. Ход уменьшаем до 14 узлов.

На такой скорости мы очень уязвимы для атак подводных лодок. Приказываю Романову занять место впереди эсминца и маневрировать на противолодочном зигзаге. «Молотов» и «Безупречный» поменялись ролями. То эсминец охранял крейсер, а теперь крейсер охраняет эсминца. Правда, можно было бы передать «Безупречному» часть топлива с «Молотова». Но для этого надо стопорить ход. Где гарантия, что мы не окажемся отличной неподвижной мишенью для вражеской подводной лодки.