Море и берег

Опыт подсказал также, что корректировать огонь кораблей удобнее всего базовой корректировочной группе. Когда каждый корабль посылал на берег свой корректировочный пост, возникало обилие радиопереговоров, к тому же моряки не сразу осваивались на передовой и приноравливались к местности. В этом отношении у базовой корректировочной группы были преимущества: она занимала заранее приготовленные позиции, хорошо знала обстановку, могла координировать действия кораблей, поскольку держала связь не с одним крейсером или эсминцем. Вот почему сегодня с берега вернулись наши корректировщики во главе с Рабиновичем. Их, запыленных и усталых, плотным кольцом окружили товарищи. Объятия, вопросы.

Рабинович, поднявшись на мостик, доложил о прибытии и коротко рассказал о выполнении задания. Морские [42] пехотинцы из полка Осипова встретили наших корректировщиков радушно, помогли им выбрать и оборудовать наблюдательный пункт. Вначале работали без помех, но вскоре противник нащупал расположение поста. Наверное, запеленговал радиостанцию. Начался артиллерийский и минометный обстрел. Одного человека ранило. Пришлось разместить радиостанцию отдельно от корпоста, держа с ней связь по телефону, причем после каждой стрельбы она меняла позицию. Эта уловка оправдалась.

— От морской пехоты «Червовой Украине» большая благодарность, — сказал Петр Семенович. — А корректировать огонь крейсера — одно удовольствие. Здорово стреляли! Особенно вчера...

...Выгрузка снарядов с транспорта в порту была назначена на 10 часов утра. К этому времени мы заняли огневую позицию.

Первым приблизился к берегу двухтрубный эсминец «Сообразительный» — корабль новой постройки, весьма маневренный, вооруженный стотридцатками. Командовал им капитан-лейтенант С. С. Ворков. Держа приличный ход, эсминец начал стрельбу. С берега несколько минут не было ответного огня. Но вот корабль накрыл залп шестиорудийной 150-миллиметровой батареи. «Сообразительный» начал маневрировать, поставил дымовую завесу и на новом курсе продолжал вести огонь. Снова около него возникли всплески. Но била уже другая батарея, расположенная восточнее первой.

Мы выжидали. Неизвестно, какие еще батареи обнаружат себя. У противника их несколько, и все они весьма живучи на своих позициях. За прошедшие дни мы истратили на них немало снарядов, отмечали даже точные попадания, подавляли их огонь, но совсем уничтожить зарытые в землю орудия не удавалось.

«Сообразительный», продолжая неравный бой, все бил и бил по первой цели. А по второй ударил эсминец «Беспощадный». Его командир капитан-лейтенант Г. П. Негода правильно оценил обстановку и вовремя пришел на помощь товарищу. Воркову стало легче, так как вторая батарея перенесла огонь на «Беспощадного».

Новых целей не появлялось, и мы начали действовать. Я решил поддержать «Беспощадного», поскольку батарея, с которой он вел бой, находилась ближе к «Червоной [43] Украине». Стреляли с дистанции 62 кабельтовых. Через 18 минут батарея замолчала. Тем временем справился со своей задачей и «Сообразительный»: первая батарея тоже прекратила огонь.

Зная, что в порту разгружаются снаряды, мы не уходили с занятых позиций, готовые в любую минуту продолжить артиллерийскую дуэль. Тем временем поступила заявка от сухопутного командования. Смотрим по карте — цель далеко. Значит, необходимо приблизиться к берегу. А вдруг оживет вражеская артиллерия?

— У нас на одном борту две батареи, — подсказывает капитан-лейтенант Федюшко. — Одной ударим по пехоте гитлеровцев, другой — по их артиллерии. Есть и второй управляющий огнем — Рабинович.

Неплохо рассудил Владимир Александрович. Принимаем его предложение.

Едва крейсер начал стрельбу по заявке сухопутного командования — ею управлял Рабинович, получивший в свое распоряжение одну батарею 130-миллиметровых орудий, — залпы с берега возобновились. Но у нас была наготове вторая батарея, расположенная с того же борта.

Одновременная стрельба по двум целям! Такого у нас еще не бывало. Но война всему научит.

Я следил с мостика за падением вражеских снарядов. Некоторые из них взрывались в опасной близости. Не мешало бы уйти в боевую рубку — там, за броней, командирское место. Но многое ли увидишь сквозь узкие прорези?

Удачно маневрируя, крейсер избегал попаданий неприятельских снарядов. В это время в небе появились семь «юнкерсов». Залпы главного калибра прекратились, их сменил гром зенитных пушек. Я старался не пропустить момента выхода бомбардировщиков в атаку (вот, кстати, еще одно доказательство необходимости пребывания на мостике, хотя его брезентовое ограждение и слишком ненадежное укрытие от осколков). Делая крутые повороты, изменяя скорость, корабль удачно уходил от прицельного бомбометания. Сбросив в море свой смертоносный груз, «юнкерсы» ретировались.