Море и берег

Получая задание на обстрел той или иной цели, мы следовали на буксире вниз по течению до исходной точки. Здесь наш водитель пароход «Мария» поворачивал на обратный курс и, не отдавая буксира, ложился в дрейф. Баржа тоже разворачивалась и двигалась по течению кормой вперед. С помощью руля мы направляли ее к берегу [172] и закрепляли тросами за ближайшее дерево. Получалась стационарная позиция, с которой можно было вести огонь, пользуясь заранее рассчитанными данными. Если стреляли по невидимым целям, договаривались о корректировке огня с армейскими артиллеристами.

Обычно после наших первых залпов белые отвечали огнем береговых батарей и кораблей. Когда не удавалось подавить их и снаряды падали в опасной близости от баржи, быстро отдавали швартовы и сигналили буксиру, чтобы тот давал ход. Так как и «Сережа» и «Мария» были уже повернуты на обратный курс, это позволяло нам быстро сменить позицию или уйти за пределы дальности огня противника. Такой тактики на флоте обычно придерживаются при набеговых действиях, когда корабли внезапно появляются у берегов неприятеля, совершают огневой налет и немедленно отходят...

Нередко, спустившись вниз по течению, мы высаживали на берег разведывательную группу. Пользуясь отсутствием сплошного фронта, разведчики могли уходить довольно далеко в сторону Казани, следя за передвижением кораблей белых и засекая вражеские огневые позиции. По моей просьбе меня каждый раз включали в такую группу.

Форт «Сережа» вследствие своей ограниченной маневренности в первые дни боевых действий не рисковал спускаться слишком далеко вниз по Волге. А другие суда флотилии смело совершали глубокие рейды, тревожа корабли белых.

Очередной рейд наши суда совершили 26 августа. Они встретили корабли противника, навязали им бой, а затем начали отходить, как бы признавая превосходство белых. Это был заранее рассчитанный маневр. Корабли белогвардейской флотилии ринулись в погоню. За одним из поворотов реки они попали под огонь нашей баржи, которая по плану «операции» должна была здесь встретить врага. Сюрприз пришелся ему не по вкусу. Радостно было видеть, как преследователи на всех парах удирали обратно.

Короткие боевые стычки, проходившие с переменным успехом, не меняли общего положения на фронте. Действовать как-то иначе мы пока не могли — белогвардейская флотилия была сильнее нашей. Но вот 27 августа в район Свияжского моста подошли балтийские [173] миноносцы. Мы с завистью смотрели, как эти легкие и стройные корабли разворачивались и становились на якоря. Их было три: «Прочный», «Прыткий», «Ретивый» (еще один миноносец — «Поражающий» остался в Нижнем Новгороде на ремонте). Солидное пополнение!

Мы знали, что миноносцы шли к нам с Балтики по Маршшской водной системе. Этот переход оказался довольно трудным. Сооружения Маршшской водной системы не предназначались для проводки крупных судов. И корабли шли облегченными — без орудий и снарядов, с малым запасом топлива. За их движением следил лично Владимир Ильич Ленин. Когда в Рыбинске получилась задержка (здесь миноносцы должны были принять отправленные по железной дороге орудия и боеприпасы), В. И. Ленин послал комиссару и командиру отряда миноносцев телеграмму с категорическим требованием ускорить дело и немедленно следовать в Нижний Новгород. Это говорило о том, что действиям нашей флотилии придавалось большое значение.

Теперь состав флотилии выглядел внушительно. Балтийские корабли, плавучий форт, 5 канонерок, 4 боевых катера, вспомогательные суда. В общей сложности они имели 40 орудий и 75 пулеметов. Было еще 4 гидросамолета для разведки, корректировки огня и бомбовых ударов по противнику.

В те дни наши сухопутные армии (2-я и 5-я) Восточного фронта под руководством главкома И. И. Вацетиса начали наступление на Казань. И флотилия получила приказ взаимодействовать с ними.

28 августа наши корабля, подняв якоря, совершили рейд под Казань, обстреляли позиции противника у Верхнего Услона. Это было утром. А вечером форт «Сережа» с большой дистанции уже вел огонь по одной из казанских пристаней.

В последующие дни огневые налеты продолжались. 31 августа корабли облетела тяжелая весть: 30 августа в Москве было совершено злодейское покушение на В. И. Ленина. У нас на «Сереже», как и на других кораблях, моряки собрались на митинг. Матросы клялись отомстить за кровь вождя революции и выдвинули лозунг «Даешь Казань!».

В тот же день мы получили приказ командующего флотилией Ф. Ф. Расколышкова — привести баржу-форт [174] в боевую готовность и принять участие в предстоящих боевых действиях.

Ранним утром 1 сентября отдали швартовы и стали спускаться вниз по течению Волги. Впереди шли миноносцы. Они первыми открыли огонь по вражеской батарее, стоявшей возле Верхнего Услона. Часов в семь утра из-за мыса появились корабли неприятеля. Орудия баржи «Сережа» немедленно вступили в дело. Накануне мы получили 400 снарядов 100-миллиметрового калибра и потому могли позволить себе частую залповую стрельбу. Противник отступил.