Море и плен (СИ)

Моряки, продолжал Василий, с одной стороны прямо храбрецы, а вот с другой стороны, как увидят женщин, так и говори пропали в своей немощности, как мальчишки, как самая настоящая древесная смола, при одном только прикосновении огня, тут же свечей тает.

Вот что товарищ капитан-лейтенант, я и сам не знаю почему и на меня за последнее время начала находить буйность, когда стал видеть у самого своего носа серенькую ..юбку”.

Верить, конечно им нельзя а поухаживать можно попробовать, хотя они все на один покрои внешне похожи. Тзкис красотки только и ищут, у кого из морячков

побольше в кармане имеется деньжат, а как выудят, то и досвидания морячек, на берегу другой ость дурачек.

Ведь мало же того, что эти самые юбки на берегу нас изводят до худобы и не дают покоя, за которых комендантский патруль на гауптвахту приглашает.

Не будет ли на эсминце и комиссар нас наказывать за появившуюся ,.Греческую принцессу зла”?

Я знал раньше своего собеседника о девушке, но не знал причину такого негодования к ней моего судового друга.

— К чему, ты разговор-то этот ведешь — спросил я.

— К тому, — продолжал Василий, — что не спроста появилась у нас юбка на эсминце. Вот, увидите, что нс спроста Москва прикомандировала эту красавицу на наш корабль, на котором совсем недавно работники НКВД вели следствие о дезертирстве... перед такой павой у нашего моряка рассудок расплавится и он начнет выбалтывать, что не надо...

Слова Василя запали мне в душу. Кто знает, вполне возможно, ято она является действительным агентом самого начальника контр-разведывателыюй службы Ка-ранадзе или личным резидентом осведомительной сети ,,двуглазого”, как назывзли Берия, который нередко присылает свою агент}'ру, под видом служебных инспекторов, во флот, ^тот чекист пи одному командующему ис верит, не только морякам.

* •

Поверье матросское, что женщина на корабле, да еще в открытом море — приносит несчастье, началось на эсминце сбываться.

Первой жертвой матроса в юбке стал, к большому удивлению всего экипажа, ярый ненавистник женского пола Василий и к тому же мой друг.

При встрече с комсомолкой он сразу терялся, краснел и терял свой дар речи.

Хотя я неоднократно и журил Василия за переменчивость в его характере и предупреждал, что если комиссар заметит его увлечение, то ему не поздоровится, все-же видел, что мои увещевания не помогают и, что „юбка” основательно вскружила голову моему другу, который бросил якорь возле нее надолго.

Да видно было, что не одному Василию вскружила голову наша корабельная гостья.

Бросал на нее молниеносные взгляды и сам комиссар Зверев, с охотой сопровождая ее по эсминцу и знакомя с малозначащими деталями военного корабля.

Не пропускал случая, чтобы встретиться с ней и заговорить, капитан третьего ранга — Жук.