Море и плен (СИ)

Русские ядра корабельных орудий и дальнобойной артиллерии, опрокинули все расчеты неприятельского командования и заставили его на некоторое время отказаться от контр-атак на Севастополь. Враг считал но просчитался. Он не смог Инкерман обойти.

Манштейн оттянул свои передовые части ко второму эшелону и в спешке накрывшего огня с кораблей, бросил много боеприпасов.

Положение гарнизона считавшееся почти безнадежным, теперь начинало снова выправляться.

Это была победа совместная — флота и наземных войск. Но она дорого обошлась и матросам и солдатам, защищавшим базу флота на Юге.

Инкерман, как таковой в последнюю войну, большой роли не играл и защита, как и нажим со стороны врага последнего, не были столь важными, как сама крепость Севастополя.

Этот древнейший крымский городок, по турецким сведениям, имел не менее трехтысячной давности.

Каждый уступ его скалистых стен, сотни и тысячи раз орошались человеческой кровью.

Древнейшие греческие поэты и географы с ужасом рассказывают в своих поэтических стихах о неприступных скалах Инкермана. с которых Скифы сбрасывали вниз головами пленных мореплавателей — греков.

Он в те времена ни кем не был покорен и как-то совсем случайно был взят только Диофантом, знаменитым полководцем того времени Митридата 4-го царя Пон-тийского.

* *

Защищая крепость, надеясь только на свои силы, Севастопольский гарнизон опасался одного: чтобы само

начальство в последнюю минуту нс сдрейфило, что позднее и случилось.

Немецким многочисленным дивизиям, при всей их технике, никогда не удалось бы отбросить в скалы Хер-соиеса войска обороны, если бы последние имели в своем распоряжении хотя бы одну эскадрилью самолетов.

Штурмующему врагу давала перевес над нами исключительно герингская авиация, которая беспрепятственно хозяйничала в воздухе. И только благодаря этому воздушному хозяину все попытки нашего командования — теснить врага от стен города — нс привели ни к чему.

Немцы укрывшись за крышей горных склонов от огня артиллерии, с помощью своей авиации задержались.

Мой отряд растрепанный боями, пополнился разношерстным составом. Матросов в нем осталось очень мало и он должен был влиться в минометный батальон, стоявший левее Малахова Кургана.

Разместившись на трех танкетках и одной бронемашине. вошедший в состав минометчиков, мой отряд тронулся на оборонительную линию, именовавшуюся условно — под номером 9.

Прислонившись к холодной броне машины я не верил, что враг сильнее нас, что он может сломать оборону города, но когда добрался до места назначения и разместил отряд по огневым точкам, мне стало ясно, что Севастополь, так или иначе, удержать сил не хватит, что целостной обороны, как и прежде нет и что. не смотря на задержку врага под городскими стенами, успехи всс-же на его стороне.

Тогда я ясно увидел нашу заброшенность, одиночество, в которое бросила нас всесильная Москва, отказав Севастополю в помощи не только живой силой, но и медикаментами, боеприпасами и продуктами, не говоря уже о самолетах.

Кремль сознательно отдавал и город н его гарнизон на гибель. Ведь каждому было ясно, что горсточка русских солдат, перед целыми вражескими полчищами, как бы вынослива не была, устоять не могла.