Море и плен (СИ)

Казалось, что сама стихия, обрушившись «а корабли, решила отомстить судну за гибель семи моряков.⁵)

Наступила шестнадцатая ночь в море. Экипаж „Безымянного" из сил выбился в борьбе со штормом и по защите от полной гибели „Охотника".

И только к рассвету оба корабля благополучно прибыли в Северную бухту Севастополя. Там их уже поджидал сводный военком орской оркестр и отряд катеров со штабными и партийными работниками крепости.

Матросы освободившиеся от вахт, высыпали на мостик палубы, дожидаясь когда спустят трап на сходни. Каждый теперь знал, что это не Новороссийск и на берегу побывают все, независимо от нагрудных значков отличия.

С любовью смотрели сигнальщики кораблей на родные берега и все, что было на семикилометровом пространстве большого залива, к тому же живописного.

Пострадавшее судно, корабль-буксир отвел в ремонтные доки корабельной стороны, а его экипажу вместе с мзтросамн „Безымянного” разрешили разделить устроенные в честь маневров торжества.

Вся группа кораблей эскадры прибыла в залив на сутки раньше эсминца, но это не помешало „Безымянному” и „Охотнику” быть в числе отличившихся единиц морских сил Советского Союза. Во времена Сталина — все было хорошо лишь бы не упустить поставленной цели.

На второй же день из Москвы пришло распоряжение, что маневры еще не окончены и, что морские занятия будут продолжаться, независимо от метеорологических условий.

На другой день стало известно в штабе, что за время отсутствия в морс эскадры, военный совет приказа.! хомандиру маневров, не допускать во время тренировочных занятий, никаких условностей и огонь применять к условиям внезапности.

Так, многим и многим бывалым черноморцам стало известно, что эсминцу ..Незаможник’* было дано приказание — стрелять и он произвел против воли своей несколько выстрелов боевыми зарядами, в район татарского поселка „Братсньевка”. Политические руководители флота, зашли так далеко что в их глазах строевой командир становился ничто.

Штабу противоздушной обороны (ПВО), находившемуся на Малаховой Кургане, было строжсйше наказано фиксировать боеспособность, не только наземных и воздушных сил, но и морских. Роль Штаба была настолько велика, что комиссар ПВО зачастую подменивал не только командование маневрами, но и самого командующего флотом.

Отсюда, как результат этого контроля и партийно-политического наблюдения, роль командира сводилась к нулю.