Море никому не расскажет

Глава 28 Он, она, они

Ноги чувствовали каждое касание о ледяную поверхность. Теплая кожа прилипала к холодному полу и начинала трескаться. Постепенно мой бег стал оставлять кровавые следы. Но все это было неважно. Я мчалась, как сумасшедшая. Летела смертоносной лавиной.

Это было черное пространство, растворяющееся во всех сторонах света в безмолвном холоде. Множество звезд выстроились в один ряд надо мной и создали световой коридор. По нему я и бежала. Под ногами лед.

Боль раздирала стопы, немеющие с каждым шагом. На мне прозрачная бесформенная белая туника. Она путалась между ног, в подмышках, падала на лицо. Никакого объяснения, только желание сбежать. Где-то там впереди есть граница мира. Только бы добраться. Шагнуть. Провалиться в никуда. К Богу, к дьяволу – неважно! Лишь бы сбежать от правды реальности.

Силы уходили, мой бег замедлялся. В конце концов я рухнула на лед и прилипла к нему разгоряченным телом. Меня стало засасывать в неизвестность. Мышцы и кости вдавливались внутрь.

Резкая боль пронзила переносицу, и я открыла глаза. Попыталась вдохнуть, но в глотку потекла жидкость. Рефлекторный кашель заставил пропихнуть ее в рот и выплюнуть. Кровь.

Я расстегнула куртку и краем свитера вытерла нос. Нужно прийти в себя.

На полу валялись листы, упавшие вместе со мной во время обморока. Они тихо лежали и призывали продолжить чтение. Узнавать правду. Опускаться на самое дно к ужасам моего прошлого. Сквозь холод фактов.

Кровь остановилась, значит, шок прорвал всего лишь небольшой сосуд где-то в носу. Но второй обморок спровоцировать нельзя. Такая роскошь непозволительна в этих декорациях.

Руки потянулись и сгребли листы в охапку. Хорошо, что они были пронумерованы.

Глаза вновь побежали по напечатанным строчкам, и я ушла в бесконечное чтение. Время остановилось.

«Я – тот, кто мог все предотвратить, если бы был внимательнее, если бы был смелее.

Родители дарили мне любовь с первого дня моего появления в их семье. Меня усыновили. Цветы на кухонном столе, печеные сладости, уютные посиделки вечером около телевизора, милые объятия. Но внутри этой идиллии проскальзывали странные взгляды. Мать и отец мимолетно посылали тайные сигналы, после которых у них возникали очень важные дела вне дома. Под предлогом уйти в магазин, срочно встретиться с кем-то или проверить двор они исчезали на какое-то время. Это могло произойти когда угодно, но чаще поздним вечером.

Иногда на отца накатывала тоска. Он смотрел в одну точку по несколько минут. Я наблюдал за ним – казалось, его легкие останавливались и не дышали. Потом он уходил в свой земляной погреб и создавал чучела лис из убитых на охоте животных.

Однажды он привел меня в свою комнату и показал то, чем занимается. Лисы выглядели слишком живыми и пугали меня, но я терпел страх. Они застыли в разных позах и смотрели в глубину моей души. В какой точке комнаты я бы ни встал, казалось, что они всегда смотрят на меня. Восторга отца я не разделял.

Пока я рос, понять, что происходит, было сложно. Тем более мне всегда указывали, что я обязан быть послушным сыном, принявшим новую судьбу.

Ты удивишься, Аманда, но Эрик Голд – чужое имя. Так звали биологического ребенка моих родителей, который погиб в детстве. Меня фактически заставили стать заменой. В моей памяти не осталось ничего, что происходило до усыновления, но я помню, как меня назвали мои настоящие родители… Адамом.