Море Нопы

Шахерезада покачала головой и жалостливо сложила пухлые губы: ай-ай-ай, точь-в-точь торговка на восточном базаре, которая разрешает взять в долг по доброте душевной. Она о чем-то надолго задумалась. Комнату укутала тишина, как будто мы попали в снегопад и между нами быстро росли сугробы. Я испугалась, что она уснет, а когда очнется, не узнает меня. Чего доброго, поднимет шум. Я кашлянула. Шахерезада встрепенулась и посмотрела на меня с непонятным страданием во взгляде. Она отставила банку на столик, рядом с веером, поднялась, грузно опираясь на подлокотники кресла, махнула: пошли. От этих жестов я чувствовала себя служанкой во дворце. Перед моими глазами стояли отпечатки ее толстых пальцев на запотевшей банке – так же легко она могла бы одной ладонью обхватить чью-то шею. Я помотала головой, отгоняя нелепые мысли, навеянные, должно быть, полумраком и тяжелыми ароматами, подходящими какому-нибудь скорбному ритуалу. Мы опять поднялись на второй этаж. Лестница под хозяйкой прогибалась и пружинила. Наверху Шахерезада долго отдувалась, на ее носу повисла капля пота. Отдохнув, она подошла к запертой двери, мимо которой мы прошли первый раз, достала ключ из шальвар и открыла, не без заминки. Я поняла, что секундные остановки были нужны ей не для восстановления сил, она что-то решала, то и дело хмурясь и поглядывая на меня. Мое сердце забилось чаще.

Комната за тайной дверью отличалась от всего темного, душного, золотисто-пурпурного, забитого коврами и шторами дома. Мебели в ней было немного, только самая простая и светлая. Сразу угадывалось, что здесь жила девчонка, но давно. Череда постеров «Сумерек» обрывалась на «Затмении» а ведь были еще две части «Рассвета». Все очень аккуратно: ни соринки на полу, ни брошенной майки, ни крема для рук или помады, забытых на столе.

– Нравится? – спросила Шахерезада каким-то напряженным голосом. – Останешься?

У меня мурашки забегали по рукам и ногам.

– Здесь? – переспросила я.

Шахерезада подошла к постерам на стене, обвела рукой, точно экскурсовод в музее:

– Эти нравятся?

– Не все, – честно призналась я. – Вампиров не люблю.

Она нахмурилась. Я подумала: не такая уж она старая, морщины на лбу неглубокие. Наверное, нет и сорока, просто однажды плюнула на себя. Взгляд у нее стал чудной, словно она пыталась вспомнить, где мы встречались раньше, и никак не могла. Не самый приятный взгляд. Я поняла: сейчас захлопнется дверь, и мы останемся вдвоем в темном доме. Эта мысль меня напугала.

Тем временем хозяйка подплыла к шкафу, развела створки, бережно вынула что-то бирюзовое, расправила на руках. Оказалось, платье. Простенькое, но симпатичное, для выпускницы-отличницы на «Последний звонок».

– А это нравится? – в ее голосе зазвучала угроза, я поторопилась ответить:

– Очень.

– Накинь, – приказала Шахерезада. – Скоро папа придет.

– Это ведь не мое платье, – сказала я, отступая на шажок.

– Все равно, – сказала Шахерезада и сделала мягкий шаг ко мне, – это моей дочери.

– Наверное, вашей дочери не понравится, что ее платье кто-то надевал, – сказала я.

– Все равно, – повторила хозяйка. – Ей все равно. Она умерла.

Ладони вмиг стали холодными и мокрыми, но уже не от запотевшей банки пепси-колы.

– Надень, он скоро придет, – велела Шахерезада, протягивая мне платье.

Я вышла из комнаты спиной вперед, бормоча извинения, благодарности, неловкие оправдания, что мне не хватит денег и я зря ее побеспокоила. На лице хозяйки застыло горькое недоумение. Парой прыжков я одолела лестницу. Шахерезада кричала сверху, что ничего страшного, она пустит меня жить бесплатно. Я подбежала к выходу, и на миг мне представилась классическая сцена из триллера: дом окажется заперт, на окнах решетки… Но нет. Дверь легко поддалась. Я вылетела из дома и ослепла от яркого солнечного света. Шахерезада издавала жуткие звуки в глубине дома, будто плакала.

Щурясь, я быстрым шагом пересекла ее двор с изящной деревянной беседкой и ухоженными цветниками – не скажешь, что хозяйка съехала с катушек, и вздохнула с облегчением только за калиткой. Потрясла головой, прогоняя кошмар. Вот бы спросить у кого-то, что это было! Но никого вокруг. Выброшена на берег вдали от дома.

Озноб продолжал колотить меня и под солнцем. Однако чем дальше я уходила от моря и чем шире становились улицы, тем больше я успокаивалась. Передо мной лежала Старая Бухта как она есть, со всеми своими чудиками. Но это даже забавно! В конце концов, приключения могут быть разными. Я уже предвкушала, как опишу Шахерезаду в заметках об этом городке, в котором вряд ли задержусь. Тут кое-что случилось. Даже и происшествием это трудно назвать, так, мелкая случайность… определившая мою жизнь. Я увидела парня, который приклеивал листовку к фонарному столбу. Крупные буквы кричали: «Здесь исполняются мечты!» Парень обмахнул листовками вспотевшее лицо, потряс ладонью с расставленными пальцами.

– Здесь вправду исполняются мечты? – спросила я.

– Угу, – ответил он. – Обращайся. Только скажи, что пришла по листовке.