Море, поющее о вечности

— Есть идея получше. Может, сломаем ограду, которую мы сегодня ставили? Тогда мой братец сможет завтра снова прийти сюда, чтобы ее починить! Глядишь, и встретит свою смуглянку.

— Я не пойму, вам настолько не милы собственные головы? — Полидевк насупился и угрожающе стиснул кулаки. Впрочем, покрасневшие уши выдавали истинное настроение могучего Диоскура. Он был по-детски смущен и ничего не мог с этим поделать.

— Да, брат мой, быстро же ты забыл собственные слова. Как там было? «Нет ничего лучше родной земли… Поможем предводителю принять верное решение». А теперь ты, ветреная душа, готов остаться на пару с Ясоном в объятиях пышногрудых женщин Лемноса.

— И этот человек уверял, что меж сердцем и желудком всегда выбирает последнее! Сколь легко ты изменяешь собственным взглядам, вероломный Полидевк!

— Еще хоть слово, и один останется без обеда, а второй — без кифары. Совсем страх потеряли!

Так, переругиваясь и хохоча, троица аргонавтов устроилась трапезничать. Они сполна наслаждались простыми радостями жизни: заслуженным отдыхом, сытной едой и общением.

В это самое время над Аталантой сгущались тучи, Ясон нежился в объятиях роскошной властительницы, а Пелий в далеком Иолке разбирал тяжбы.

И был еще один человек, которому лишь предстояло сыграть свою роль в этой истории.

Где-то за морем, в таинственной Колхиде, у окна стояла черноглазая девушка с острыми чертами лица.

Со стороны она казалась бы неподвижным изваянием, но тяжелые ресницы вдруг дрогнули, а губы чуть приоткрылись. Пребывая в странной задумчивости, дочь Ээта направила взгляд в сторону заходящего солнца. Казалось, она чего-то ждала.

Будто предчувствие, насланное богами, мимолетно коснулось колхидской девы и неожиданно заставило ее улыбнуться. Она сама еще не знала, с чем ей предстояло встретиться, но уже ощутила дыхание ветра, несущего перемены.

Ими повеяло с запада.

Глава 10

Пелий нагнулся и подкинул хвороста в огонь, чтобы отогнать холод ночи. Затем обвел взглядом нехитрое убранство хижины отшельника, которое со временем все больше приходило в негодность. Старый дом совсем обветшал; одна из стен потемнела от влаги и густо поросла плесенью. Царь Иолка хмуро на нее уставился.

— Ты бы хоть иногда улыбался, мой ученик. Тебе это было к лицу, уж я-то помню прежние времена.

Хрипловатый голос Хирона отвлек Пелия от размышлений. Старик опирался на узкое продавленное ложе и наблюдал за знатным гостем с легкой насмешкой.

— Не по душе мне, как ты живешь, — вздохнул царь, усаживаясь напротив собеседника на грубо сколоченную лавку. — Хочешь, пришлю мастеров? Они за день тут все поправят.

— Сдались мне эти мастера. Лишние хлопоты для человека в моем возрасте.

Хирон несколько раз кашлянул, звук получился сиплым, старческим. На лице Пелия мелькнуло беспокойство. Сторонний наблюдатель не заметил бы в надменном облике царя особых перемен, однако прозорливого учителя было не провести:

— Что, совсем на развалину стал похож? Ничего, до следующего года я еще надеюсь дотянуть. А там уже как получится.

— Знаешь, я тоже хорошо помню свою юность, — Пелий задумчиво уставился на огонь. — Ты тогда казался таким надежным и крепким… но порой доводил до бешенства своим характером, полным ехидства. И вечно не давал спуску ни мне, ни моему брату.

— Говоря между нами, как воспитанник ты был способнее Эсона, — Хирон ухмыльнулся и потянулся за кувшином с водой.

— К его сыну это тоже относится, я полагаю?

Старик ответил не сразу. Вытерев мокрые губы, он какое-то время молчал насупившись. А затем медленно, будто нехотя, кивнул:

— Пожалуй, что так. Хотя вы слишком разные. Почему ты вспомнил о племяннике?

— Я постоянно о нем думаю, — Пелий тяжело оперся локтями на колени и сгорбился. — Он неплохой юноша, если говорить начистоту. Но ему не хватает таланта. И еще…

— Прилежания бы побольше?

— Да, так и есть. Если бы одно развитое качество заменяло другое, я бы не беспокоился. Но Ясону недостает крепкой основы. Поэтому как правитель он будет слаб.

— И все-таки Ясон хороший мальчик, — Хирон откинулся на постель и начал смотреть в потолок.

— Этот «мальчик» уже вырос и стал выше тебя ростом, — хмыкнул царь.

— Для нас, стариков, вы все лишь дети. К тебе это тоже относится.

Они помолчали. Огонь уютно потрескивал, язычки пламени весело взлетали вверх — это был единственный источник тепла и света в старом доме.

— Что-нибудь еще нужно? — наконец спросил Пелий. — Может, прислать хлеба, фруктов или рыбы?

— У меня все есть, но спасибо, что заботишься.

Хирон, кряхтя, повернулся на бок и подтянул одеяло к груди. Колкие глаза мудреца будто выискивали в царском лице нечто, известное ему одному.

— Мне становится не по себе, когда ты так смотришь на меня, покачал головой Пелий. — Такое чувство, будто я не выучил урок и должен готовиться к взбучке.

— Ученики никогда не перестают бояться своих наставников, так уж устроен мир. Впрочем, в своем деле я был хорош! Ведь ты стал достойным царем, хотя порой излишне суровым.