Море смерти, берег любви

Стюардесса с приклеенной улыбкой проследовала туда и обратно по салону. Кэтрин проводила ее тревожным взглядом. Самолет еще сильнее завалился на левое крыло, и все в салоне накренилось. Сипение усилилось. Француженка впереди что-то весело щебетала своему спутнику, показывая в иллюминатор на серо-желтую землю с редкими пучками зеленого леса. Самолёт выпрямился, а потом снова лёг на левое крыло. Кэтрин испуганно озиралась по сторонам…

Я подполз к телефону, вставил вилку в розетку, набрал, изнемогая от собственного бессилия, номер…

Самолет начал снижение. Кэтрин отстегнула ремень и испуганно привстала. Стюардесса с прилипшей улыбкой усадила ее на место:

– Не волнуйтесь, самолёт выполняет манёвр…

– Это Копцев… Она только что вылетела в Цюрих. – Язык еле ворочался во рту…

Вновь в окошке показались серебристые ангары аэропорта. Пассажиры удивленно залопотали на всех языках мира. Кэтрин вжалась в кресло.

– Дамы и господа! По техническим причинам, в связи с неисправностью двигателя, самолёт произвёл вынужденную посадку в аэропорту Шереметьево. Экипаж самолета приносит свои извинения. Просим освободить салон и пройти в здание аэровокзала. О вылете рейса будет объявлено дополнительно…

Я видел кадры видеозаписи задержания Инги Абалкиной в аэропорту Шереметьево. Вот она стоит у окна в зале ожидания. Двое сотрудников в штатском приближаются к ней. Она видит их, мгновенно оборачивается, и маленький черный пистолет в ее руке беззвучно подрагивает от выстрелов. Потом она падает. Лужа крови на напольном покрытии. Она лежит лицом вниз, как будто плачет в подушку…

Я вот что думаю… Может быть, Инга не хотела, чтобы чёртова машинка под креслом взорвалась? Ведь она могла меня запросто пристрелить, но не сделала этого. Может быть, я был для нее не просто «удобным парнем Сержи»? А кем-то другим? Ведь было же между нами еще что-то, что трудно объяснить обыкновенными словами! Ведь было же!.. Может быть, я неисправимый романтик, как называла меня моя бабушка. Но я никогда не забуду Ингу! Никогда не забуду… Она говорила мне: «Не верь, если обо мне будут говорить плохо…» Конечно, с этим трудно согласиться, но она останется со мной навсегда, до самого моего конца.