Море света (ЛП)

Снимаю фланелевую рубашку и обматываю ею кровоточащие костяшки пальцев.

— Не. Вмешивайся. — Это больше, намного больше, но я не собираюсь говорить об этом брату.

— Боже, твою мать, — он стонет, следуя за мной к нашей лодке. — Ты увяз по уши.

Я хватаюсь за трос, готовясь отчаливать.

— Заткнись и садись в чертову лодку.

Хотя Бэар прав. Я увяз по уши и не знаю, как выбраться. Это чудовищный бардак.

— Что, черт возьми, происходит? — Бэар кричит на меня, когда мы заходим в рулевую рубку. — Почему ты избил Бельмонта?

— Он потерял то, что ему не принадлежало, — огрызаюсь я, швыряя карты с дороги.

— Кольцо Афины?

Это кольцо принадлежало моей маме, его подарил ей отец, и оно должно было быть похоронено вместе с Афиной. Только мама не разрешила и вернула его мне. Сказала отдать его Атласу, и когда-нибудь он подарит его своей жене. Я все испортил. Из-за чего? Чтобы мы с Бэаром не попали в чертову тюрьму.

И все же, как Бэар узнал?

— Как ты узнал об этом?

Бэар скрещивает руки на груди, на его челюсти заходили желваки.

— То, что я не всегда ясно мыслю, не означает, что я тупой. — Брат опускает руки, на его лице отражается разочарование. — Зачем ты дал Деверо кольцо? Ты мог дать ему что угодно, только не его.

— Я дал ему кольцо, чтобы мы не оказались в гребаной тюрьме.

— Тебе не следовало этого делать.

— Какой у меня был выбор? — кричу я, глядя ему в лицо. — Что, бл*дь, ты бы сделал?

Застонав, Бэар качает головой. Он знает, что мы ни к чему не придем.

Если бы я был умнее, я бы уехал из этого города сейчас. До того, как вляпался по уши.

Если бы я был умнее, я бы вообще сюда не приезжал. Как оказалось, я чертовски глуп. И зациклился на девушке, которую никогда не смогу забыть.

ГЛАВА 26

Внутренние наблюдатели — лица, нанятые в частном порядке, которые находятся на борту рыболовных судов для обеспечения законного вылова промысловой рыбы различных видов.

— Где ты была?

Я останавливаюсь, замирая. Обернувшись, смотрю на Эйва, который сидит на диване в гостиной с кофе в одной руке и пультом — в другой. Прошло много лет с тех пор, как я видела, что он смотрел телевизор, устроившись на диване.

— Я была с Линкольном.

Он сжимает губы в тонкую линию, но не читает нотации, лишь спрашивает:

— Можешь хотя бы сообщать мне, когда не будешь ночевать дома? Я знал, что ты ушла из бара, но Мэл не сказала куда.

Я прислоняюсь к стене, скрестив руки на груди.

— Ну, она не знала, куда я пошла.

Брат направляет пульт на телевизор и выключает его. Вздыхая, встает и ставит чашку на стол. Проходя мимо меня, бормочет:

— Я собираюсь принять душ, а потом мне нужно поехать в Олимпию. И тебе нужно взять выходной на этой неделе. Не хочу, чтобы ты снова заболела.

— Хорошо.

Следующие двадцать минут я переписываюсь с Пресли. Ее интересуют подробности о сегодняшнем утре с Линкольном, но я не делюсь с ней деталями. Как мне сказать ей, что он любит сосать мою кровь в смс?

А потом подруга присылает мне еще сообщение, в котором говорит, что знает, что Кайло пытался меня поцеловать. Драма маленького городка никогда не заканчивается хорошо.

После ухода Эйва я принимаю душ и возвращаюсь в бар. Я знаю, брат сказал, что я должна взять выходной, но что мне делать? Сидеть дома и гадать, что происходит в баре? Это то, чем я обычно занимаюсь. Мы закрыты по воскресеньям. Это мой выходной.

Итак, когда я захожу туда, меня встречают любопытные взгляды и один раздраженный. Угадаете чей? Кайло. Он даже не хочет со мной разговаривать, а я чувствую себя такой идиоткой. Думала, что поступаю вежливо, сказав ему, что у меня есть отношения с кем-то, не так ли?

Дилан, Мэл и Пресли сидят в баре и разговаривают. Вдалеке, через большие окна, выходящие на причал, вижу, как «Амфитрита» покидает порт. Думаю, именно там он и должен был быть сегодня так рано утром.

— Итак, как прошла вчерашняя ночь? — спрашивает Мэл, наполняя держатели для салфеток. Я смотрю прямо перед собой на пустые бильярдные столы и табличку, которую нам пришлось повесить над ними, с надписью:

ЗАПРЕЩАЕТСЯ БИТЬ ЛЮДЕЙ КИЯМИ И БРОСАТЬ ШАРЫ.

Поверьте, это правило нарушается, по крайней мере, раз в неделю. На самом деле, в меня несколько раз бросали шары, а однажды шлепнули по заднице кием.

Пресли смеется, прикрывая рот рукой.

— Она хорошо погуляла прошлой ночью.

Беру со стойки нарезанные лаймы и бросаю в нее один за другим.

— Займись своими делами.

— По крайней мере, я не единственная, кто развлекается, — добавляет Дилан, не отрывая глаз от мобильного в руке.

Мэл смеется.

— Дилан, дорогая, есть разница между развлекаться и разрушать браки.

Дилан переводит взгляд на Мэл, словно собираясь возразить, но снова сосредоточивает свое внимание на телефоне.

Из-за угла появляется Эверетт, на этот раз на одной тарелке стопкой лежат блины, а на другой — сосиски. Он ставит их передо мной.