Море света

Наверное, мне стоит рассказать тебе об Афине. Возможно, если бы ты знала о ней, тебе бы было легче познакомиться с нами поближе. Она была… красивой. Заботливой. Милой. С необузданным сердцем, и она любила животных. Она всегда хотела собаку. Лабрадора, но мы так и не смогли его завести. Я познакомился с ней, когда мне было шестнадцать, и сразу же полюбил ее. Я любил в ней все: от ее улыбки с ямочками на щеках до ее прелестных голубых глаз, которые улыбались раньше, чем она сама. У нее также были свои недостатки. Наверное, как у всех. Она не пила, не курила, ела всякую зелень и другую полезную еду, но, блин, стоило отказать ей в шоколаде, и эти добрые глаза вмиг становились злыми.

Афина умерла, рожая нашего сына Атласа. У нее оторвался тромб в мозгу. Ее держали на аппарате жизнеобеспечения и ждали, когда я приму решение. Когда я сидел и оплакивал ее, ко мне подошли врачи и сказали, что она была донором органов. Я не знал об этом. И, честно говоря, в тот момент мне было все равно. Я был зол на то, что потерял ее, и отказывался видеть ситуацию в целом. Афина хотела жить дальше. Может быть, не сама, но она хотела дарить жизнь любым способом. И она это сделала.

Она отдала свое заботливое сердце тебе, свои совершенно здоровые легкие — другому человеку, а свою кожу — пострадавшему от ожогов. Все, что связано с ней, продолжает жить в других, а главное — в тебе. Спасибо, что дала ее сердцу еще один шанс на жизнь.

Ты заслуживаешь его больше, чем думаешь.

Я знаю, что прошло шесть лет, но, пожалуйста, дай нам шанс лучше узнать тебя.

Прости меня, пожалуйста. Извини меня за то, что я потратил впустую драгоценные секунды, когда мы могли бы познакомиться поближе.

Пусть твое сердце будет наполнено такой любовью и пылом, что ты поверишь, что достойна жизни, потому что так и есть.

С любовью,

Линкольн и Атлас

Я плачу. Снова. С тех пор как мне сделали пересадку, глубоко внутри меня поселилась боль. Она достигла глубины души. Как будто меня потянуло навстречу течению, которое привело меня к ним.

Не каждый день кто-то умирает ради тебя. Мне потребовалось время, чтобы понять это, постичь это волшебство, но я должна была прожить свою жизнь, помня об Афине. Я хотела, чтобы она гордилась мной. И если это означало присутствие в моей жизни Линкольна и Атласа, то в этом нет ничего плохого. Честно говоря, в этом есть свое великолепие.

Разве это не любовь? Она течет сквозь нас, заполняя трещины, о существовании которых мы даже не подозревали, и, в конце концов, мы снова исцеляемся.

Слышали ли вы когда-нибудь поговорку: никто не несет ответственности за ваше исцеление, кроме вас?

Это правда.

Никогда не поздно осознать, что путь, по которому вы идете, — это не то место, где вы хотели бы быть. Это нормально, проложить новый курс и открыть для себя остров, о существовании которого вы и не подозревали, пока кто-то не взял вас за руку и не привел к любви, окутанной дымом лжи.

Я существую не для того, чтобы прожить ее жизнь. Я живу для себя. Мы созданы на этой земле, чтобы любить без ограничений, и я думаю, что только начала.

— Что случилось? — спрашивает Атлас, с любопытством наблюдая за мной. — Тебе все еще грустно?

Глубоко вздохнув, я смахиваю слезы и убираю телефон.