Море тьмы

Он стоял на краю лодки и пытался обнять нечто невидимое… и на его объятия отвечали! Я видел, как образуются складки на его одежде, если бы их действительно прижимали руки любимой женщины! Капитан подался вперед и балансировал на краю шлюпки.

– Фрэнк, стой!

Он повернулся и посмотрел на меня мокрыми от слез глазами. Но это были слезы счастья, а не горя.

– Она ждет меня Джеймс, – сказал он и шагнул в бездну.

Тут же за ним нырнул Хьюберт. Боцман раз за разом погружался в темную пучину и вновь поднимался. Спустя дюжину попыток он, обессиленный, взобрался на лодку и растянулся на дне.

– Нет? – задал я вопрос, не нуждавшийся в ответе.

Боцман лишь помотал головой и отвернулся. Его тело сотрясали рыдания. Мистер Причет все это время сидел на корме шлюпки, сжимая в руках саквояж.

???

Спустя неделю у нас окончательно закончилась еда. На шлюпке остались лишь трое – я, боцман и мистер Причет. Мы договорились, что не будем кидать жребий и марать христианскую душу грехом каннибализма. К тому же, во время гибели корабля я потерял свой револьвер, и легко уйти из жизни не выйдет.

???

Солнце наконец село, и на небе появились звезды. Мерцающие точки складывалась в созвездия, не знакомые ни одному из опытных моряков.

– Боже милосердный, где мы?! – простонал боцман.

Отблески света на горизонте напоминали северное сияние. Иногда казалось, что сквозь разноцветные сполохи видны остовы кораблей, вмерзших в мертвый лед. Видения рассыпались тысячами отблесков, похожих на салюты веселых ярмарок дома.

Наша одинокая шлюпка бороздила темные воды неизвестного мира. Через несколько часов (не могу сказать точно так, как часы вышли из строя) нас поглотила тьма. Тьма полная, не было видно ни луны, ни звезд, а море под нами казалось черной бездной без начала и конца. Мы плыли по пустому эфиру, словно провалились во времена, когда мира еще не существовало и была лишь тьма.

???

Я проснулся от странных бормотаний. На носу шлюпки угадывался силуэт мистера Причета. Он был обнажен по пояс и что-то шептал себе под нос, размахивая руками. В одной из них был зажат нож, но не это меня удивило больше всего. Я мог видеть. После нескольких дней тьмы, свет казался чем-то неестественным, чуждым. Свечение исходило от нечто впереди лодки. Источник был еще слишком далеко, но я знал, что мы приближаемся.

Я поднялся и стал осторожно двигаться к пассажиру. Под ногой хлюпнула лужа воды и он обернулся. Все лицо и большая часть его груди были испещрены тонкими порезами. Линии складывалась в затейливый узор, от одного вида которого меня замутило.

– Что ты делаешь? – прохрипел я.

– Оно пробудилось, пробудилось не в том времени и не в том месте, но это уже не важно. И теперь надо принести клятву в верности, ибо праведные спасутся, а неверные погибнут в бездне, где их души будут вечно пожирать твари, о существовании которых современный человек и не подозревает, – скороговоркой бормотал он, приближаясь ко мне с, окровавленным ножом.

– Стой! Хьюберт проснись!

Боцман уже был на ногах и стоял рядом со мной на, раскачивающийся шлюпке.

– Надо его успокоить, он тронулся головой от истощения!

Пассажир продолжал приближаться.

– Да, да, он пробудился, но почему ты молчишь?! Почему не приказываешь, а просто молчишь?! Жертва, жертва, тебе нужна жертва! – с этими словами безумец кинулся вперед.

На что похожа драка в тусклом свете истощенных от голода и жажды людей, на раскачивающийся шлюпке? Отблески света вырывали из тьмы неясные образы, нож мелькал в почти полной тьме.

На лицо брызнула кровь, я ощутил ее солоноватый вкус и почувствовал медный запах. Вкус и запах жизни.

Причет дрался словно дикий зверь, но не мог устоять против двоих. Через минуту на палубе лежало его тело, а я и боцман повалились на дно лодки. Отдышавшись, я заметил, что из под прижатой к груди руки боцмана идет кровь.

– Он тебя ранил?

– Да, похоже, что я умираю… Этот ублюдок достал меня. И откуда в нем столько сил? – прошептал Хьюберт.

Я отвернулся и уснул. Что я мог ему ответить? Обнадежить и сказать, что скоро нас спасут и надо лишь немного потерпеть? Сказать, что все будет хорошо, и через пару лет он будет хвастаться новым шрамом перед дамами в портовых кабаках? Нет. Я был слишком истощен и подавлен. Надежда уже давно покинула меня, и я мог лишь отвернуться к борту и дать товарищу спокойно уйти в лучший мир.

???

Временами я думал, что мы все уже давно мертвы. Мертвы с того момента, как солнце не зашло в тот день или с момента, когда наш корабль переломился пополам. Возможно, сейчас мое тело лежит в пучине, а внутренности треплют крабы и другие обитатели глубин.

Говорят, что надежда остается до конца, что она спутник человека до самой последней секунды, что надежда есть даже, когда веки тяжелеют, и душа отправляется на тот свет. Вранье! Надежда уходит первой, оставляя после себя лишь пустую оболочку, выгоревшей человеческой души.

А есть ли, что-то после смерти? Существует ли рай или ад, или хоть, что-то после гибели оболочки духа? А может быть вместе с ней погибает и душа, а человек из-за своей гордыни выдумал все это?