Море в облаках

Сегодня я отучилась последний день. И знаешь, что? В этом году я почти отличница. Отец безумно рад и опять начинает строить планы на моё будущее. С такой успеваемостью шансов на поступление в хороший колледж у меня гораздо больше. Но я пока не хочу думать об этом, впереди лето! И ведь оно будет последним длинным летом… Это немного грустно. В следующем году мне придется сдавать экзамены и скорее всего – переезжать.

Вообще, я не хотела писать про это. Иначе моё письмо станет похожим на взрослые разговоры на кухне. Я слышу иногда, как папа звонит бабушкам и рассказывает обо мне. Это смешно.

Одноклассники уже придумали сотню занятий на это лето. Надеюсь, мне хватит сил на весь этот огромный список! Ты был прав, они оказались хорошими ребятами, хоть и дразнили меня когда-то. Но больше всего я жду, когда ты приедешь. С тобой гораздо интереснее и веселее. Да и кто ещё расскажет мне столько интересных историй!

До встречи!»

Офелия положила, как и всегда, письмо на подоконник и легла спать. А утром на окне она неожиданно нашла аккуратный белый конверт, на котором красивым витиеватым почерком было выведено её имя. С удивлением и тревогой, девочка открыла конверт. Внутри оказалось письмо – приятная мягкая бумага желтоватого оттенка без разлиновки и пахнущая летней жухлой травой.

«Ну, здравствуй, Офелия!

Впервые пишу тебе письмо. Это против наших с тобой правил, но обстоятельства сложились таким образом, что не оставили мне выбора.

Поздравляю тебя с окончанием учебного года (пишу сейчас совсем как моя бабушка в открытках)! Строить планы – это здорово! Осуществляй свои мечты. И я уверен, что отец тебе поможет в этом, стоит только поговорить по душам.

Про одноклассников я тебе ещё в прошлом году всё сказал. Молодец, что поверила. Ты же помнишь, да? Я никогда не вру.

А теперь о грустном. Боюсь, что этим летом у нас не получится встретиться. Меня отправляют на практику довольно далеко от дома. Я буду очень стараться попасть к тебе, но ничего не стану обещать. Зато ты пообещай мне, что проведешь это лет так, как будто оно длится не три месяца, а три года! И пиши, обязательно пиши обо всём. Теперь я могу тебе отвечать.

П.С. Твои рисунки – прекрасны. Присылай ещё.

Жан»

Офелия перечитала письмо раз пять, прежде чем поняла, что оно совершенно не обрадовало её. Она так надеялась увидеться с Жаном, побродить по берегу моря. Разве можно в письмах рассказать всё то, что накопилось за целый год? Но, раз ничего не получится, то, может, оно и к лучшему. Жану скоро исполнится семнадцать, а Офелии – пятнадцать. Такие страшные, большие цифры. Она видела, какие взгляды кидали девочки в школе на старшеклассников. Они по уши были влюблены в них, в этих высоких, красивых парней. Офелии становилось неловко и даже страшно при мысли о том, что она дружит с таким взрослым юношей. Как бы выглядели их прогулки сейчас? Совсем не так, как два года назад. Глупые, ужасно взрослые мысли – Офелия одернула себя и спрятала письмо в шкатулку.

«Привет, Жан!

Знаешь, за эти две долгие зимы, что мы знакомы, я научилась писать письма от руки так быстро, как не пишу даже школьные сочинения. Гораздо привычнее набирать текст на компьютере, но мне нравится водить ручкой по бумаге. И, наверное, в таких словах, гораздо больше души. Это мне папа подсказал мысль.

Первая неделя каникул прошла лениво, потому что погода неожиданно испортилась, а ещё я простудилась. Пришлось лежать в постели и читать книги. На море я ещё ни разу не была, да и папа не отпускает после болезни.

Твоё письмо и обрадовало меня, и расстроило. Что может быть лучше встречи с другом? Наверное, ничего. Напиши про практику, интересно. Ты никогда не говорил мне ничего про свою учебу.

Жан! Я столько всего хотела тебе рассказать. И всё ещё хочу, но в письмо всё это не поместится. Да и когда я сажусь писать, то забываю о половине из того, что должна была сообщить.

Извини, что так коротко, но я всё ещё слишком расстроена.

До встречи! Офелия»

Ответного письма не было долгих три недели. Офелия нервничала, даже не понимала, весело ли ей гулять с одноклассниками. Она больше времени стала проводить с отцом, особенно по вечерам. Мартин пил чай в гостиной и читал книги, иногда смотрел фильмы. Тогда Офелия подсаживалась рядом и делала наброски в своём блокноте. Отец видел, что его дочь выросла, понемногу превращаясь в юную девушку. Менялась её фигура, лицо и поведение. Она снова часто грустила и проводила дни в одиночестве, и он боялся, что Офелия снова погружается в свои мечты и фантазии. Но приходил новый день и приносил с собой веселые прогулки, непринужденные беседы с Лили по утрам в булочной, тихие семейные ужины, и Мартин успокаивался. Дети растут. Это неизбежно.

«Офелия!

Если бы ты знала, как я рад получить твоё письмо. Ответить раньше не мог, потому что был далеко от почты. Но теперь – держись! Напишу тебе много всего!

Но для начала расскажи, как ты так умудрилась заболеть в самом начале лета? Наверняка ела слишком много мороженого, да ещё и под дождь попала. Уж я-то всё про тебя знаю!