Море Вероятностей

Он только теперь осознал, что не верил в себя – не верил, что способен чем‑либо помочь скитальцам. Казалось, с ним просто играли, забавлялись, как чуть раньше забавлялся Йирран. Но выражение лица Чинталли свидетельствовало, что Данкмар действительно подал ему идею. И если так… Меньше всего Данкмар хотел становиться их пособником. «Замолчать? – он покусал губу. – Вывернуть мысль наизнанку?.. Но я даже не знаю, о чём речь». Он не знал, работает ли защита, созданная Улс–Цемом, функционирует ли то, что добавил к ней оперативник. Быть может, скитальцы читали его, как открытую книгу. «Я не сумею запутать их, — решил Данкмар. – Увиливать бессмысленно».

— Вы ищете системное явление, — сказал он, — в обществе на уровне всего человечества или… в законах мироздания, если я понимаю верно. Но «сокровище», возникшее в результате перебора триллионов вариантов, возникшее случайно… Это, вероятно, комплекс каких‑то качеств, свойств. Он может быть характерен для маленькой субкультуры. Для одной семьи. Для одного человека, наконец.

Чинталли отложил гитару и медленно зааплодировал. Цинкейза недоверчиво улыбнулась. Йирран скрестил ноги и подался вперёд. Он смотрел на Данкмара с восхищением и симпатией, точно так же, как смотрел в те дни, когда прикидывался арауканом… Данкмар отвёл глаза: к горлу подкатывал новый прилив ненависти.

— Метод – это всё, — торжественно сказал Чинталли. – Вы предложили метод. Быть может, исследование ничего не даст, но его нужно проделать. Афари, Дзинес, Лебедь!

Данкмар бросил через плечо быстрый взгляд: три фигуры из коллекции ожили. Синхронно, как роботы, они шагнули вперёд. Одна из фигур привлекала внимание Данкмара прежде: это была белокурая девочка–подросток, кажется, любимица Чинталли. Второй оказалась изящная женщина в неправдоподобно узком тёмном платье, с лицом настолько совершенным, словно его рисовали в фоторедакторе. Третьим стал аккуратный невзрачный юноша в очках без оправы.

— Мне нужен график распределения вероятностей, — сказал Чинталли, — по параметрам: удалённость реакции на этос–константу, среднее биение планарного переноса и…

— Число дрейфа, — подсказал Йирран.

— Предельная магистральная, — предположила Цинкейза.

Лито поморщился.

— И напряжение на азимутах тоже стоило бы посмотреть. Но всё вместе – слишком большой объём расчётов… А! – он засмеялся и махнул рукой. – Почему бы и нет? Посчитаем всё. Цинка, можно взять Кайе?

Цинкейза улыбнулась и дотронулась до его руки.

— Ты мог и не спрашивать, — сказала скиталица. Голос её звучал тепло и сердечно. Движущиеся заколки отпустили её волосы, и золотая грива упала на плечи. Лито нежно улыбнулся.

— Спасибо, — проговорил он. Цинкейза пересела на подлокотник его кресла, Йирран подался к ним, и Данкмар заподозрил, что скитальцы практикуют любовь втроём. Это его не удивило. Занимало его другое. «Их вычислительные мощности ограничены, — думал он. – Значительная часть теперь занята под расчёты, которые могут оказаться бесполезными. Если так, то я всё‑таки помог оперативнику. Но если я подсказал им верный путь…»

— Это только один вариант, — сказал Йирран.

— Да, — откликнулся Чинталли, — нельзя ограничиваться одной гипотезой. Надо подумать. Как сказал бы Лаунхоффер: это надо обмозговать. Как бы то ни было, всегда есть последний приём. Если нечто здесь исключительно ценно, настолько ценно, что Лаборатории готовы это защищать – они вмешаются, когда сокровище окажется в опасности… Но сначала надо отработать все гипотезы.

— Есть другие? – спросила Цинкейза.

Чинталли вздохнул и нахмурился.

— Моя мысль зашла в тупик, — сказал он. – Что‑то я устал. Я должен пойти… не знаю… покататься на карусели. Кстати, карусели ещё работают или их уже выключили по случаю гражданской войны?

Йирран засмеялся.

— Мы можем включить их обратно.

— Да, — решительно сказал Лито и убрал гитару в кофр. – Да. Пойдёмте покатаемся на карусели.

Он встал и щёлкнул пальцами.

По коже Данкмара подрал мороз.

Окружающая реальность дрогнула и поплыла, развеиваясь. Стены гостиничного номера истаяли в темноте. На улице всё‑таки стояла ночь… Только что они находились на семьдесят пятом этаже башни «Эйдос», а теперь Данкмар сидел на парковой скамейке, и стылый металл обдавал его холодом. Над головой шумели деревья. Где‑то вдали светили фонари. Парк пустовал. Кажется, это были Белые Аллеи, или, возможно, «Каравелла» на севере Ньюатена… Ёжась от холода, Данкмар встал. Скитальцы больше не смотрели на него, они словно забыли о его существовании. Быстрым шагом они уходили к аттракционам, немым и неподвижным во тьме. Парковые карусели выглядели угрюмо, как склепы. Всё вместе напоминало какой‑то фильм ужасов. Данкмару подумалось, что происходящее давно уже напоминает фильм ужасов, только монстры в нём странно нелепы, смешливы и удручающе неуязвимы… Чинталли вскинул руки и звонко рассмеялся. Донёсся грохот: ближайшая карусель тронулась с места. Механизм её скрежетал и выл. Спустя мгновение зажглась иллюминация. Парк озарился тысячами огней. Из скверных динамиков раздалась примитивная песенка.