Море Вероятностей

— Потому что есть ещё одна причина, — проницательно заметил Йирран, взглянув на него сквозь ресницы.

— Верно, — Чинталли помолчал. – Сам факт присутствия здесь Артура с подобным сопровождением…

— Не может не наталкивать на догадки, — подхватил Йирран. – Что ищут они?

— Снова верно. Их присутствие чем‑то обусловлено. В этом локусе содержится нечто беспредельно, невообразимо ценное для Лабораторий. Настолько ценное, что на его защиту отправлена беспредельная, невообразимая мощь. Подлинный Аналитик! Величественней было бы только явление архитектора.

Цинкейза вскочила, глаза её засверкали.

— Сокровище! – торжественно сказала она.

— И что бы это ни было, я это хочу, — Чинталли фыркнул. – Но у меня есть и догадки насчёт природы сокровища. В сущности, это же очень просто. Стоит лишь спросить себя: а что вообще может быть ценным для Лабораторий?

Цинка напоказ задумалась и приняла театральную позу.

— Могущественный магический артефакт, в незапамятные времена утраченный расой Древних, — предположила она.

Скитальцы дружно рассмеялись.

— Научные данные, — поправил Йирран, подперев рукой подбородок.

Чинталли кивнул ему.

— Новые данные по одному из экспериментов, важные для одной из интересных гипотез… Что конкретно это может быть? Не знаю. И это сводит меня с ума. Я не знаю, какие исследования сейчас актуальны в Лабораториях. Есть, конечно, задачи, которые актуальны всегда. Но я не могу ориентироваться только на них… Такое чувство, что я ломлюсь в открытую дверь. Этот локус выглядит среднестатистическим для своего кластера и линейки. Он не авторский – то есть подсказок не будет. Один из триллионов и триллионов вариантов развития… Имеет ли смысл искать, откуда это развитие стартовало?

— Может быть… – начал Йирран, и Лито перебил его:

— После моего прошлого визита здесь упало осевое время. Телос обнулился. Текущая ситуация в локусе к замыслу руководителей проекта имеет весьма… опосредованное отношение.

Цинка пожала плечами.

— Но сюда прислали Артура.

Чинталли провёл пальцами по грифу гитары. Правая его рука не двигалась. Пальцы левой ударяли по струнам, как молоточки, и едва слышные аккорды звучали под ними. Причудливые гармонии возникали и гасли, словно призраки звуков.

— Моя рабочая гипотеза: сокровище возникло случайно. Я готов рассматривать другие гипотезы, но… Меня мало интересует, как именно оно возникло. Я хочу понять, в чём оно заключается.

На несколько секунд повисла тишина. Скитальцы умолкли, погрузившись в размышления.

— Первое, что бросается в глаза, — сказал Йирран наконец, — это осознанная реинкарнация марйанне.

— Вот именно: бросается в глаза, — пробормотал Лито. Его гитара издала несколько простых аккордов. – А в чём смысл? Что в этом нового?

Признавая поражение, Йирран со вздохом опустил голову на руки. Лито поднял глаза на Данкмара.

— Вот поэтому, господин Хейдра, я и обратился за консультацией к вам.

— Ко мне? – механически переспросил Данкмар.

— Полагаю, вы выслушали достаточно туманных словес, чтобы ваша интуиция заработала, — Лито усмехнулся, шестая струна его гитары зазвенела в неподражаемо техничном вибрато. – Вы ничего не понимаете. Это нормально. Не смущайтесь. Я хотел бы услышать ваши рассуждения. Даже если вам самому они покажутся нелепыми, некомпетентными, это не имеет значения. Давайте отключим критику и устроим мозговой штурм.

Данкмар снова заставил себя вдохнуть поглубже. Чинталли ободряюще улыбнулся и сыграл коротенькую каденцию в мажоре. Йирран поднялся и сел, накручивая косичку на палец. Цинкейза в задумчивости теребила золочёный пояс: сапфиры ползали по нему, словно экзотические жуки. Данкмар смотрел на них, чувствуя лишь слабое, отстранённое удивление: к нему обратились? Должно быть, очередная шутка…

И вдруг он очнулся: будто прохладной водой плеснули в лицо. Сейчас, когда притупились эмоции, задавленные волей скитальца, разум Данкмара наконец прояснился. Вернулась отчётливость памяти и способности к комбинаторике. Данкмар вспомнил несколько реплик, брошенных в разное время разными людьми, и сопоставил их.

«Я не был женщиной восемьсот лет», — сказал Йирран.

«Необходимо сохранять внутреннего ребёнка», — сказал Авелья.

«Вот оно», – понял Данкмар. Ребячество скитальцев – не маска, не ложь, не иллюзия. Они действительно дети и действительно инфантильны. Всякий, кто живёт слишком долго, должен отчасти оставаться ребёнком, если хочет сохранить здравый рассудок. Пускай дети перед ним всемогущи; но Данкмар – взрослый. Он не сможет выиграть битву интеллектов, но его эмоциональная зрелость позволит ему удерживать определённые позиции. «Это имеет смысл», — подумал он. Необычайно приятно было вновь стать собранным и уверенным. Упоительное чувство контроля над ситуацией Данкмар сам оценивал как чрезмерное и, пожалуй, обманчивое, но он сознательно не стал с ним бороться. Это чувство исцеляло. К Данкмару возвращалась стойкость духа.

Он выпрямился на стуле и сплёл пальцы.

— Хорошо, — сказал он ровно и доброжелательно, как всегда разговаривал с клиентами, — но если вы не возражаете, я начну с критического анализа.