Море воспоминаний

Он кивнул, его лицо под загаром побледнело от изнеможения и паники. Она взялась за конец доски и попыталась толкнуть ее, чтобы вывернуть из потока. Но доска для серфинга предательски накренилась, поток не ослабевал хватку, и Робби закричал, едва не свалившись в воду. Крутые волны накрывали ее с головой, и она глотала соленую воду, захлебываясь и хрипя, пытаясь повернуть доску обратно к берегу. Она оглянулась через плечо. Фигуры на берегу были уже очень далеко и продолжали стремительно удаляться. Она надеялась, что Кристофу удалось поймать Рону, чтобы она не кинулась за ними.

Элла, пытаясь держаться на воде, отчаянно цеплялась за край доски, не давя на нее, чтобы та не перевернулась, заставив Робби соскользнуть. Внезапно она поняла, что не чувствует ног. Ледяная вода на такой глубине высасывала тепло из ее тела.

Снова попыталась развернуть доску против течения, но та вновь накренилась. Ничего не оставалось, кроме как позволить отливу унести их еще дальше и надеяться, что он в конце концов ослабнет настолько, что позволит ей повернуть доску. Но хватит ли у нее сил направить ее к берегу, когда это произойдет?

Она вцепилась в нее изо всех сил.

«Пожалуйста, Господи! – Безмолвный крик прозвучал у нее в голове куда громче, чем рев ветра и плеск волн. – Пожалуйста, Господи, не дай ему умереть!»

По мере того, как течение несло их вперед, ее охватывало чувство покоя, онемение просачивалось вверх, от конечностей к мозгу.

И вдруг она будто прозрела. Ее идея остаться на острове была столь же ужасной, разрушительной силой, как это течение. Оно унесет их далеко от той жизни, к которой привыкли; оно сметет их всех прочь.

Это было безумие.

Она потеряет своих детей.

Она разрушит их жизни. И как же тогда ее собственная жизнь может остаться невредимой? Она утонет сама и утащит за собой Ангуса, Робби, Рону и Кристофа.

Их уносило все дальше, и Элла стала торговаться с Богом, хотя даже не была уверена, что верит в него.

«Пожалуйста, Господи! Дай нам жить. Я вернусь. Я обещаю. Я не останусь на острове. Просто дай нам жить!»

Ее пальцы онемели настолько, что руки, больше не в силах держаться за доску, стали соскальзывать.

– Мама?

При звуке слабеющего голоса Робби она ощутила прилив сил, внезапный жар затопил ее вены, как ртуть.

– Держись как можно крепче, Робби.

Она ударила ногой из последних сил. И доска повернулась, медленно и тяжело, течение ослабило свою хватку. Впереди она каким-то чудом увидела песчаную косу, похожую на кончик рыболовного крючка, который торчал из берега. Кристоф бежал, прихрамывая, вдоль него и махал рукой, чтобы привлечь ее внимание. А потом он нырнул в разбивающиеся волны, поплыл к ним и успел поймать Робби, когда тот соскользнул с доски.

– Ты сможешь плыть? – крикнул он Элле.

– Да, – выдохнула Элла, теперь уже крепче держась за доску и используя ее для движения вперед. – Просто вытащи его туда, где безопасно!

Потом она почувствовала сильные руки, которые помогли ей выбраться на берег. Кто-то накинул ей на плечи сухую тряпку. Рона всхлипывала, прижимаясь к ней. Робби, серый и дрожащий от шока, был завернут в кучу полотенец.

Измученное лицо Эллы, несмотря на пережитую только что бурю эмоций, казалось спокойным, но, поймав ее взгляд, Кристоф увидел в нем твердую решимость и понял, что она всегда, всегда, всегда в первую очередь будет спасать своих детей.

2014, Эдинбург

Предполагалось, что мы поедем на чай в «Палм Корт» в Balmoral – так теперь называется отель «Норт-Бритиш». Это был бы мой рождественский подарок Элле. Но оказалось, ей совсем не до этого. По словам медсестер, она все меньше и меньше встает с постели. И все чаще, приходя, я нахожу ее глубоко спящей, будто уплывающей все дальше от этого мира; ее жизнь убывает, оставляя после себя россыпь воспоминаний и несколько белых ракушек.

Так что вместо поездки в город я просто принесла ей рождественский чай.

Откинувшись на подушки, она улыбается и пожимает мне руку, когда я ставлю перед ней поднос.

– Это просто великолепно, дорогая Кендра!

Я вижу, что она утомлена, но ради меня делает все возможное, чтобы взбодриться и развеселиться.

– Ну, мы отмечаем окончание семестра, а заодно и Рождество. Два моих любимых праздника. Финн помогал готовить пироги с мясом – вырезал звезды для верха. И еще сделал для тебя вот такую открытку. А Дэн шлет тебе привет.

Элла всматривается в открытку, поднося ее поближе к свету, и широко улыбается.

– Знаю, – говорю я, – сюжет совсем не по сезону.

Финн нарисовал в мельчайших деталях сарай на участке. А если присмотреться достаточно внимательно, то можно разглядеть, что жимолость, растущая сбоку от него, вся в цвету, и каждый лепесток тщательно выкрашен в бледно-желтый цвет.

– Мне нравится. И я поняла авторский замысел. Твой прекрасный мальчик всегда радует мое старое сердце. Нарисовано хорошо. У Финна талант.

Я разливаю чай и устраиваюсь в кресле у ее кровати.