Морена

Вебб не поверил своим глазам — перед ним сидел Ален де Буасье, специалист по африканским делам, один из тех, с кем судьба его столкнула на кривых ливийских дорожках. Он входил в состав штаба «Африка» — полуофициальной группы советников и специалистов, существовавшей при каждом президенте Франции, и занимавшейся делами «Франс-африки» — оставшегося до сих пор колониального влияния Франции на многие африканские страны и процессы, происходящие в них. Последнее, что о нем слышал Вебб — это то, что он был назначен спецпредставителем Франции в Демократической республике Конго.

Де Буасье загорел — настолько, что сейчас в кафе, его кожа казалась сероватой. Он был одет в легкие брюки и рубашку с коротким рукавом, на правой руке — татуировка змеи. Все правильно, это Ален.

Он больше ничего не говорил. Просто молча смотрел на Вебба — и тот понимал, что что-то произошло.

— Какой прокуратуре? Какие показания?

— По факту незаконного проникновения в жилище. Вчера.

Вот так — так…

— Не ожидал тебя здесь увидеть… — сказал Вебб, лихорадочно выстраивая варианты разговора.

— Вообще-то я тоже. Не ожидал тебя здесь увидеть…

…

— Что ты тут делаешь?

Вопрос был некорректным — по меркам их сообщества. Более того, тон которым он был задан — исключал двойные толкования.

— Допустим, провожу отпуск.

— В таком случае — сказал Буасье — ты выбрал не лучшее время для проведения отпуска. Еще хуже ты выбрал людей, которым ты задаешь вопросы…

— О чем ты?

— О ком. Графиня де Сантьяго. Твое незаконное проникновение в ее жилище и вовлечение в это сотрудника французской полиции.

Вебб откинулся на спинку стула, пытаясь получить немного психологического преимущества за счет доминирующей позы — и только потому увидел. В помещение зашли двое, оба по виду арабы. Причем вида такого, что в ином случае их бы в такое место и не пустили. У каждого из них была сумка — размера достаточного, чтобы положить в нее короткий автомат и с десяток магазинов к нему…

— А в чем проблема? Я не могу задать пару вопросов?

— В нашей стране — нет.

Вебб улыбнулся.

— Послушай, Ален. Ты точно уверен, что твои действия сейчас кем-то санкционированы? Или тебя просто попросили вмешаться телефонным звонком? А потом — от твоих действий откажутся, и ты окажешься крайним.

Но удар не прошел.

— Все очень серьезно. Настолько, что если ты позвонишь в Форт-Мид[23], то узнаешь, что этим утром Франция приостановила обмен критически важной информацией по вопросам терроризма и разведки. И я не уверен, что он когда-либо возобновится в полном объеме.

Это было на самом деле серьезно.

— Почему, Ален?

— Почему? — иронически поднял брови француз — ты спрашиваешь меня почему? Ты приезжаешь в мою страну, вламываешься в дома и задаешь вопросы… ты действительно считаешь, что у тебя есть такое право?

— Вообще-то мы союзники. И я веду расследование крайне важного дела, как для вашей страны, так и для моей.

— Мы давно не союзники. И никогда ими не были. Вы — те, кто получил лавры победителей в войнах, которые вы, по сути, и не вели. Мы — потомки тех, кто своими глупыми и безответственными действиями уничтожили трехсотлетнее глобальное лидерство Европы во всем мире. Но время отступления закончилось…

Вебб смотрел на Буасье так, как будто видел его впервые. Они не были так уж хорошо знакомы — но знакомы были достаточно, чтобы считаться друзьями, соратниками в долгой и страшной войне с терроризмом. Времена после 1991 года — это времена международных операций, когда для применения силы сколачивается коалиция из множества стран и солдаты разных наций действуют плечом к плечу. И Вебб до этого не задавался вопросом… для него они все были «свои», представителями Запада со схожей системой ценностей и идеалов, с общей историей. А сейчас — перед ним сидел чужой человек. Скорее всего, враг.

— И ты сейчас ведешь это наступление?

— Скорее, оборону. Но с чего-то надо начинать.

— А эти арабы, которые выглядят как террористы — это теперь твои новые друзья?

Буасье подмигнул.

— Между нами — они и есть террористы. Но наши террористы. И если ты не поторопишься собрать вещи, то здесь может произойти еще один расстрел, ты понимаешь?

— О, вполне.

Буасье наклонился вперед, в глазах его не было ничего кроме злобы.

— Нет, ты не понимаешь. Я сказал — собери вещи. Сейчас. И убирайся из моей страны. Прямо сейчас…

…

— И да, еще. Если ты собираешься сделать какую-то глупость, имей в виду — на улице GIGN[24]. У них приказ стрелять.

Вебб встал.

— Надеюсь, ты не пожалеешь о том, что ты сейчас делаешь…

— Надеюсь, ты усвоишь урок с первого раза — в тон ответил ему Буасье — знаешь, как ответил шеф одного из подразделений гестапо вашим и британским разведчикам в ответ на вопрос, почему он проявлял такую жестокость? Он ответил — чтобы вы поняли, что на континенте вам совсем не рады. Потом его расстреляли…

Буасье подмигнул.

— Между нами, это был мой прадед. А теперь — иди, собирай вещи. Эти господа тебя проводят. И подождут у двери…

30 марта 201… года Лондон, Великобритания Посольство США