Морфология сознания. Том 2

Вполне понятно, что тормозное влияние мелатонина продолжается не так долго, как нам бы хотелось. В конце концов половые страсти захватывают наше сознание и на время превращают людей в сексуально озабоченных приматов. Процесс складывается из баланса между нарастанием синтеза половых гормонов и угасанием роли эпифизарного синтеза мелатонина. Иначе говоря, после начала созревания он уже не может уравновешивать половую активность, что проявляется в дикой смене поведения пубертатных подростков. Их неуправляемость и индивидуализация поведения становятся особенно заметны в пубертатный период. В это время проявляются персональные особенности строения мозга, необходимые для осуществления цели биологической жизни — размножения. В этом отношении огромную роль играет совместное обучение и воспитание детей. Их половая дифференцировка зависит как от внутренних факторов созревания мозга, так и от социальных взаимодействий. С точки зрения адекватного созревания мозга совместное обучение мальчиков и девочек очень полезно. Они привыкают друг к другу и изобретают различные способы надполовой коммуникации. Однако есть и отрицательные последствия, поскольку в старших классах созревшие подростки стремятся спариваться при первой возможности. В конечном счёте происходит эволюционно полезное укорочение времени воспроизводства и увеличение числа объектов отбора.

Врождённые и благоприобретённые различия мужского и женского мозга должны как-то проявляться ещё в детский и подростковый период созревания мозга. Не вызывает сомнений, что речевое развитие дитяти заметно запаздывает по сравнению с моторными навыками. Сенсомоторные области коры созревают быстрее, поскольку они намного древнее, чем ассоциативные и речевые поля. По этой причине следует ожидать заметных половых различий при созревании вербальных и невербальных взаимодействий между людьми. Рассмотрим невербальные взаимодействия, которые намного древнее речевых.

Необходимо отметить, что невербальное общение у мальчиков и девочек возникает в развитии очень рано. Так, у детей возрастом около года, ещё не владеющих вербальной речью, анализировали различные жесты, близкие по своей функции к лингвистическим знакам (van der Straten, 1986). Оказалось, что знаковые или репрезентативные жесты появляются у ребёнка примерно в 11 — 12 мес и развиваются вплоть до интенсивного использования вербальных знаков в 20—23 мес. При этом удалось установить, что ещё не владеющий речью ребёнок способен к семиотизации посредством различных жестов. Под семиотизацией следует понимать детское «ознаковление» предметов, людей и явлений. Иначе говоря, ребёнок связывает видимое вокруг него с движениями собственного тела и заставляет родителей выучить придуманный им язык для личного невербального общения. Похожие, но более канализированные события происходят при развитии глухоты или немоты у взрослых людей. На первичном невербальном уровне знакового общения половых различий между мальчиками и девочками пока обнаружить не удалось.

Половые различия в поведении начинают проявляться очень медленно и в самом общем виде. Наиболее наглядным может быть накопление социальных инстинктов маленькими детьми. Дело в том, что основой формирования социальных инстинктов у всех приматов является примитивное подражание. Маленькие обезьянки обучаются премудростям поведения в сообществах, копируя поведение старших братьев и сестёр или взрослых. В человеческом обществе всё происходит по тем же законам. При усвоении социальных ценностей дети подражают своим старшим братьям и сёстрам. Это особенно заметно в возрасте 3—5 лет, когда всё обучение сводится к подражанию старшим. Исследование половых особенностей поведения в этот период созревания мозга не выявило никаких различий, кроме одного. В возрасте 3 и 5 лет мальчики и девочки намного чаще имитировали поведение людей одинакового с ними пола (Winnykamen, Rusticci, 1986). При этом дети постарше частенько имитировали в играх с куклами приёмы старательного послушания, что соответствует скорости наполняемости памяти социальными инстинктами.

Как только дети начинают говорить и чему-либо учиться, возникают большие подозрения в существовании «очевидных» половых различий, хотя до гормональной дифференцировки ещё очень далеко. Так, до настоящего времени бытуют гипотезы о том, что арифметические способности мальчиков обусловлены влиянием отцов и социальной идеализации математики как чисто «мужского дела». Специальное исследование детей, обладающих повышенными способностями к математике и вербальной одарённостью, не выявили различий. Не обнаружилось никаких оснований и для полового диморфизма (Raymond, Benbow, 1986). Эти данные говорят о том, что в развитии математических способностей огромную роль играют индивидуальные различия в конструкции мозга, а не воспитание или половой диморфизм.