Морфология сознания. Том 2

Праздность поощряется эндогенными опиоидами, каннабиноидами, окситоцином и эндорфинами. Такое разнообразие внутренних наркотиков позволяет прекрасно блокировать любую разумную деятельность мозга. По этой причине любая форма мышления, не направленная на поиск пищи (денег), самочек (самцов) и социальную доминантность, немедленно наказывается снижением выделения эндогенных наркотиков. В результате этих особенностей метаболизма мозга гоминиды тайно поощряют все формы экономии энергии, идущей на содержание мозга. Этот феномен имеет как положительные, так и отрицательные аспекты.

С одной стороны, наиболее катастрофическим следствием этой физиологической особенности мозга является распространение различных религиозных культов, социальных верований и непреодолимых заблуждений. Приняв правила любого культа, человек начинает экономить энергию на содержание мозга и получает любимые эндогенные наркотики. Счастье жизни под вечным внутренним наркозом легко перевешивает противоречивую наивность религиозных догм и правил. Вполне понятно, что таким влияниям особенно подвержен незрелый мозг детей и подростков.

С другой стороны, именно экономия на работе собственного мозга заставляет людей соблюдать идиотические законы, нелепые социальные правила и перепоручать принятие решений неведомым и сомнительным начальникам. На этих прекрасных эволюционных дрожжах уже давным-давно удаётся создавать многомиллионные армии граждан с совершенно искусственным интеллектом. Иначе говоря, наш интеллект весь искусственный, а вычислительные машины только оттенили застарелую проблему.

Дело в том, что такой интеллект, которым пользуется большая часть населения, создать не очень сложно. Достаточно расширить память, создать алгоритмы сравнения многозначных слов, подбора подходящих ответов и ускорить вычисления. Это чуть сложнее игры в шахматы и шашки, а вовсе не повод считать скоростную комбинаторику человеческим разумом. По этой причине тест Алана Тьюринга на машинное мышление был пройден специальной программой вскоре после окончательной победы компьютера над чемпионами мира по шахматам. Тест А. Тьюринга, предложенный ещё в 1950 году, состоял в том, чтобы человек, не видя собеседника, задавал вопросы как вычислительной машине, так и человеку. Во время опроса экспериментатор должен был выявить машину и человека. Если человек разницы не находит, то за машиной признаётся способность к мышлению. Тест был пройден в 2014 году программой, написанной в Санкт-Петербурге и выдававшей себя за одесского мальчика.

Вполне понятно, что ответы на вопросы зависят только от объёма памяти и скорости применения алгоритмов подборки слов со всей многозначностью общих и скрытых смыслов. К интеллекту этот тест никакого отношения не имеет. Глубоко верующий католик, досконально знающий все религиозные тексты, молитвы и решения соборов, представляется не очень точным компьютером, а не человеком. Он ещё умеет размножаться обезьяньим способом, но его мозг с набором готовых ответов уже упростился до уровня настольного компьютера. Если этого прекрасного и законопослушного гражданина начать тестировать по А. Тьюрингу, то результат предсказуем. Хорошо подготовленный компьютер, хранящий обычные бытовые данные и информацию ещё о 3—4 культах, легко будет выглядеть развитым человеком, а наш умозрительный католик — кривоватой устаревшей программой.

Этот пример указывает на несколько проблем. Благодаря огромной роли детских запечатлений и социальных инстинктов мы сами обладаем заведомо искусственным интеллектом. Он создан нашим сообществом, а не природной средой. Дети, выживавшие в джунглях несколько лет, никаким интеллектом не обладают и вернуться в сообщество людей уже не могут. Иначе говоря, наш интеллект искусственен в том смысле, что создаётся в результате взаимодействия растущего мозга человека и сообщества. Особенности его инстинктивно-социального наполнения зависят от среды развития. При этом сообщество всегда стремится дать особи минимально допустимый набор знаний и социального опыта.

Главное отличие человека от машины — это неспособность «осмысленно» отвечать на вопросы. Число слов любого языка конечно, как и вариативность их значений. Это многочисленные, но вычисляемые процессы.

По сути дела, любой язык является комбинаторикой слов в хорошо известном поле значений, действий и событий. Даже эмоциональная и фонетическая окраска, указывающая на дополнительный смысл слова, не является препятствием для компьютерного подражания. Главным признаком разума является способность создавать совершенно новое как в природе, так и в обществе.