Морфология волшебной сказки. Исторические корни волшебной сказки. Русская сказка

Некоторая условность выделения сказок о животных как особого вида или разряда становится еще яснее, если мы рассмотрим отдельные сюжеты и мотивы этих сказок. Обнаружится, что действующими лицами не всегда являются животные. Сказки о животных подчинены тому же закону переносимости действий с одних персонажей на другие, что и волшебные сказки. Первично действие, сюжет, вторичны (хотя все же далеко не случайны) действующие лица, а, следовательно, то или другое животное или даже человек не могут служить основным признаком для определения жанра. Животные и человек взаимозаменяемы.

В сказке «Кот, петух и лиса» (тип *61В = АА. *61 II, Аф. 37–39 /106-107) мы имеем такое же начало, как и в волшебной сказке «Баба-яга и Жихарь» (тип 327 С, Аф. 106–108, 109 / V). Жихарь утащен Бабой-ягой, которая выманила его песней: друзья, кот и воробей, его спасают. В сказке о животных лиса уносит петуха, выманивая его песней: кот отправляется его спасать. В упомянутой уже сказке «Старая хлеб-соль забывается» лиса заставляют волка влезть обратно в мешок совершенно так же, как рыбак заставляет влезть обратно в кубышку выпущенного им оттуда духа в «Тысяче и одной ночи». Точно так же сказка, относимая обычно к сказкам о животных, а именно сказка об обманном дележе урожая, при котором медведь получает вершки, а мужик – корешки, рассказывает не только об обманутом медведе, но и об обманутом черте. В последнем случае в этой сказке уже совсем нет животных. Сказка, обычно фигурирующая как сказка о лисе, «За скалочку гусочку», в которой лиса путем обмана меняет скалочку на гусочку, гусочку на индюшку и т. д. вплоть до бычка (тип 170, Аф. 1, 8), в недавнее время записана как сказка о хитрой старухе (рукописное собрание А. И. Никифорова).

Общий характер сказок о животных. Животные и люди

Несмотря на все трудности и всю условность, выделение сказок о животных все же имеет известное оправдание, так как, за вычетом перечисленных случаев, остается ряд сказок, которые нельзя отнести ни к каким другим видам и которые, как мы увидим, обладают специфическими признаками.

Под сказками о животных будут подразумеваться такие сказки, в которых животное является основным объектом или субъектом повествования. Из такого понимания исходил еще Афанасьев (Афанасьев, 1936), и оно же, по существу, повторено в издании афанасьевских сказок 1936–1940 гг. По этому признаку сказки о животных могут быть отличаемы от других, где животные играют лишь вспомогательную роль и не являются героями повествования.

Однако этот признак также не является абсолютно надежным. По этому признаку к сказкам о животных, безусловно, относятся все те, в которых действующими лицами являются только одни животные, как, например, «Лиса-повитуха» (тип 15, Аф. 4 (V), 9-13), «Лиса и журавль» (тип 60, Аф. 33), «Лиса и дрозд» (тип 56 В, Аф. (32)), «Лиса-исповедница» (тип 61А = АА.* 61 I, Аф. 1, 15, 17), «Волк-дурень» (тип 122 А = 47 B = AA. 122) и др.

Кроме сказок, где действующими лицами являются одни только животные, есть такие, где действуют и животные, и люди. Отнесение таких сказок к сказкам о животных может встретить возражения. Есть случаи, к которым афанасьевское определение прилагается легко и беспрепятственно. Так, в наиболее популярной сказке о животных, а именно о лисе, ворующей рыбу с воза у мужика, героем, несомненно, является сама лиса, а мужик – только объектом ее действий. Точно так же в сказке «Волк у проруби» (тип 2, Аф. 1–3, 4 (V)) изображено приключение волка, а не тех баб, которые являются к проруби и бьют его. В сказке «Собака и волк» (тип 101, Аф. 59) собака изгнана за старость, она дружит с волком, и волк учит ее, как вернуть себе расположение хозяина. Волк уносит у хозяев ребенка, а собака, по уговору с волком, возвращает ребенка родителям, и те вновь принимают собаку. Здесь происходит некоторое приключение с людьми, у которых пропадает ребенок, но повествование ведется с точки зрения волка и собаки, а не с точки зрения хозяев собаки (см. «Мужик, медведь и лиса», тип 157, Сд. 58 и др.).

Но наряду с этими есть сказки, в которых люди и животные выступают на равных правах и отнесение их к сказкам о животных иногда сомнительно, иногда явно ошибочно.