Морганы. Династия крупнейших олигархов

Тайно силы Гарримана и «Юнион Пасифик», под управлением «Кун, Лоеб и К°», продолжили скупать большую половину акционерного капитала «Нозерн Пасифик». Они не встретили никакого сопротивления, так как дом Морганов совершенно не догадывался об этой угрозе. Впоследствии Хилл признался, что не мог даже представить себе, что такое вообще возможно, чтобы кто-нибудь предпринял попытку купить на рынке контрольный пакет акций за сто пятьдесят пять миллионов долларов. Люди Моргана — Хилла были настолько лишены каких-либо подозрений и столь мастерски была замаскирована эта покупка, что, соблазнившись высокими ценами, «Дж. П. Морган и К°» сама продала десять тысяч акций, а «Нозерн Пасифик» — тринадцать тысяч. За одну неделю акции подскочили от ста одного до ста семнадцати и продолжили подниматься. Уолл-стрит считала такой рост цен «загадкой». Тем не менее продажи продолжались, принося хорошую прибыль, а сторонники Гарримана накапливали все больше и больше акций.

Находясь в Сиэтле, Хилл наконец начал испытывать подозрения в отношении таких огромных сделок с собственностью «Нозерн Пасифик» и роста цен. Поспешно вернувшись в Нью-Йорк, он отправился к Джекобу Шиффу, который и сообщил ему, что «Кун, Лоеб и К°» скупает акции для Гарримана для составления контрольного пакета.

Хилл. Но вы не сможете заполучить контрольный пакет. «Грейт нозерн», Морган и мои друзья недавно владели акционерным капиталом «Нозерн Пасифик» на сумму от тридцати пяти до сорока миллионов долларов. Насколько мне известно, ничего из этого не было продано.

Шифф. Возможно, но у нас уже много этих акций. Вы тайно купили «Берлингтон» и отказались уступить нам разумную долю, а теперь посмотрим, сможем ли мы получить достойную часть, приобретя контрольный пакет акций «Нозерн Пасифик».

Хилл. Но это невозможно.

Однако, изучив ситуацию, Хилл убедился в том, что это возможно, и потребовал от Роберта Бейкона и дома Морганов незамедлительно принять необходимые меры. Ситуация настолько обострилась, что они послали телеграмму Моргану, который в то время находился в Экс-ле-Бен.

«Когда до меня дошли эти новости, — впоследствии рассказывал Морган, — у меня не осталось сомнений в том, что произошло. Кто-то, должно быть, продал свои ценные бумаги. Я знал, где находились определенные акции, и все обдумал. Я считал делом чести нести моральную ответственность и защищать ту собственность, реорганизацией которой я занимался. Тогда я решил, что нам будет полезно докупить сто пятьдесят тысяч, чем мы и занялись. Таким образом, у нас останется большинство необеспеченных акций, которые, насколько я знал, фактически позволят нам сохранить контроль за ситуацией».

Но за всем этим стояло нечто большее, чем просто защита собственности, реорганизацию которой провел Морган. Атака Гарримана пошатнула всю структуру финансового контроля, его победа означала бы нарушение динамичного равновесия общности интересов, от которой во многом зависело доминирующее положение дома Морганов.

Мобилизовав все свои силы (приказ скупать акции «Нозерн Пасифик» означал войну до победного конца), дом Морганов направил своих агентов на рынок под управлением опытного манипулятора. Цена на акции «Нозерн Пасифик» подскочила, но она не имела никакого значения в борьбе за власть. Гарриман тоже продолжал покупать, и цена поднялась еще выше. Европа продавала эти ценные бумаги и получала огромные прибыли. Предполагая покупать позже, по более низким ценам, спекулянты продавали на снижение, получая большие «короткие» проценты. Но акции «Нозерн Пасифик» скупались для получения контрольного пакета, спекулянты об этом не знали и просчитались. В результате, по мнению финансистов того времени, возникла «одна из наиболее серьезных и одновременно ненужных паник, какую Нью-Йорк когда-либо видел».