Моряки Гора

Мне понравилось смотреть, как бывшая Леди Флавия из Ара пересекает комнату на четвереньках, наклоняется, поднимает ремень в зубах, а затем поворачивается и возвращается к своему хозяину с ремнём, свисающим из её рта.

Мужчина забрал у неё свой ремень и объявил:

— А теперь Ты можешь выказать этому ремню уважение.

— Я не понимаю, — растерялась Альциноя.

— Ну, плети у нас ещё нет, — развёл он руками. — Так что облизывать и целовать тебе придётся этот ремень.

Это было аналогично простой церемонии поцелуя плети, в которой рабыня демонстрирует свою неволю и покорность, признавая и принимая своё подчинение его доминированию, одним из символов которого является плеть. Для подобной цели может подойти верёвка, цепь, рабские наручники или любой другой аксессуар.

Бывшая Леди Флавия из Ара уделила внимание ремню своего господина.

— Она кажется мне неуверенной, — заметил я.

— Думаю, что Ты прав, — согласился мой товарищ.

Рабыня бросила на меня сердитый взгляд, но в следующее мгновение рука её владельца погрузилась в её волосы, накрутив их на кулак. Девушка вскрикнула от боли. А другую руку, с ремнём, Каллий занёс над головой.

— Нет! — закричала рабыня, голова которой надёжно удерживалась на месте.

Два резких удара один за другим упали на спину девушки. Слезы брызнули из её глаз.

Затем Каллий снова поднёс ремень к губам своей рабыни, и та начала целовать и облизывать его с большим рвением.

— Я ненавижу вас! — сообщила она мне.

— Похоже, она не понимает того, что от неё требуется, — усмехнулся я, и Альциноя получила ещё два удара сложенным вдвое ремнём.

Теперь рабыня косианца Каллия из Джада набросилась на ремень своего господина со всем возможным пылом и отчаянием, на которое способна испуганная кейджера.

— Уже намного лучше, — похвалил её я. — Подозреваю, что до тебя кое-что начинает доходить.

— Спасибо, Господин, — всхлипнула она.

— А теперь, — продолжил я, — поработай губами и языком так, как это может делать только самая беспомощная и переполненная потребностями женщина, как рабыня. Занимайся любовью с ремнём своего хозяина. Целуй его как можно нежнее, выражай ему свою благодарность за то, что тебе, всего лишь рабыне, разрешили коснуться вещи твоего господина. Кроме того, этим способом Ты выражаешь свою рабскую преданность владельцу, своё почтение ему. Возможно, позднее, втайне от господина, ты будешь столь же нежно и благодарно целовать даже его пояс, тунику или сандалию. Медленно облизывая это, Ты выражаешь саму себя, свою неволю и то, что Ты предоставляешь ему себя, полностью и безоговорочно. Медленно и чувственно целуя ремень, Ты выражаешь свою страсть и потребности, своё желание служить ему так интимно, как может служить не каждая рабыня, как самое возбуждённое из находящихся в собственности животных.

Внезапно девушка посмотрела на меня, с пониманием и признательностью в глазах и прошептала:

— Спасибо, Господин. Думаю, что понимаю! Возможно, я была готова ко всему этому. Возможно, я хотела этого. Жаждала! Возможно ли это? Я меняюсь! Я изменилась! Такие действия изменяют меня! Неудивительно, что свободным женщинам запрещают это делать! Это окончательно превращает нас в рабынь! Какими правильными кажутся эти действия! Как это правильно, как правильно! Внутри я становлюсь другой! Как можно делать такие вещи и жить не становясь рабыней? Как близко я стала теперь к самой себе! Эти действия изменяют меня! Они показывают мне меня саму! Они открывают двери к секретам моего сердца! Как мне понять эти эмоции и их глубину? Насколько я счастлива, насколько беспомощна! Я чувствую себя рабыней! Такой рабыней!

Вдруг глаза Альцинои дико сверкнули и она повернув голову к своему господину, призналась:

— Я загораюсь, Господин. — Я горю! Я пылаю! Пожалуйста, пожалуйста, Господин!

Издав почти звериный крик, Каллий сграбастал её в свои объятия, повернул и подмял под себя, бросив прямо на тунику, принесённую в комнату капитаном Накамурой. Я подумал, что здесь теперь всё будет хорошо, и покинул комнату. Однако я не стал закрывать за собой дверь, всё же Альциноя была не свободной женщиной, а рабыней.

Наконец, когда отзвонил восемнадцатый ан, я, прихватив с собой одну из общественных ламп, снова заглянул в комнату.

— Не думаю, — сказал я, — что «Речной Дракон» уйдёт с утренним приливом. Доходы от торговли просто заоблачные. Каждый ан подходят новые Торговцы, некоторые прибыли сюда даже из Рынка Семриса. Склад собираются вскоре закрыть, чтобы снова открыть на рассвете. Я думаю следующий день должен принести не меньшую прибыль. Судя по всему, капитан Накамура не ожидал такого ажиотажа, и теперь вряд ли захочет покинуть город не использовав сложившуюся ситуацию максимально полно. Тем не менее, я ожидаю, что он уведёт свой корабль, как только разберётся с большей частью своих дел.

— Я бы не прочь пойти на пристань, проводить его в плавание, — признался Каллий.

— Вероятно, Ты сможешь сделать это послезавтра, — предположил я.

— А что Ты думаешь о моей рабыне? — полюбопытствовал он.

Я поднял лампу повыше.