Моряки Гора

— На Земле, — вздохнула она, — я никогда не думала о себе как о животном.

— На Земле Ты и не была животным, — пояснил я.

— Но здесь я — именно оно, — сказала девушка.

— Совершенно верно, — подтвердил я.

— И только это, — добавила она.

— Правильно, — сказал я.

— Зато я — красивое животное, не правда ли? — осведомилась моя варварка.

— Конечно, — не мог не согласиться я, и в этом не было ни малейшего противоречия.

Много ли найдется мужчин, которые не желали бы владеть одним или даже большим количеством таких животных как она. Кому захочется, чтобы рабское кольцо в ногах его кровати пустовало? Особенно, если на рынке найдется множество тех, чья аккуратная щиколотка отлично поместилась бы внутри такого кольца.

— В твоем мире Ты была свободна, не так ли? — уточнил я.

— Да, — ответила рабыня.

— Это интересно, — сказал я.

— Интересно? — переспросила она. — Что же в этом такого интересного?

— Да, это интересно, поскольку для любого очевидно, что твое место у ног мужчины, как и любой другой рабыни, — объяснил я.

— Уверяю вас, я был свободна, — заявила варварка.

— С мужчинами Земли что-то не так? — осведомился я. — Почему они не берут своих самых желанных женщин и не надевают на них ошейники? Неужели они не хотят их?

— Кажется, — вздохнула она, — они не хотят их настолько сильно.

— Возможно, некоторые женщины являются рабынями даже там, — предположил я, — причем полностью, просто данный вопрос не афишируется.

— Поскольку эти отношения кажутся мне довольно естественными, — ответила землянка, — и даже заложенными в человеческую психологию, рискну предположить, что такое вполне возможно.

— Пожалуй, давай-ка оставим тот необычный мир его собственным механизмам, уверткам, запретам и обманам, — предложил я.

— Вы считаете, что я — прирожденная рабыня, не так ли? — спросила девушка.

— Прежде всего, Ты — женщина, конечно, — сказал я.

— И я чувствую, что я — прирожденная рабыня, — заявила она.

— И твои чувства тебя не обманывают, — заверил ее я. — Это подлинная правда.

— Мой мир, — вздохнула рабыня, — не разрешал мне даже допускать такие мысли, даже ради развлечения.

— Но ведь Ты развлекалась ими, и продолжаешь это делать, не правда ли? — поинтересовался я.

И тогда она вскинула голову и с вызовом ответила:

— Да, Господин!

— А теперь опусти голову, — велел я, и рабыня покорно склонила голову.

— Природа богато одарила твое тело формами прирожденной рабыни, — сказал я. — Присмотрись к себе, к своей мягкости, загляни в свои мысли, проанализируй свои надежды, вспомни самую тайную свою мечту, самое сокровенное свое желание, и Ты поймешь, что это желание принадлежать, принадлежать господину, это желание вставать на колени и служить, желание ублажать, бескомпромиссно находиться в собственности, да, в собственности, и чтобы с тобой обращались и использовали как рабыню. Твоя женственность заставляет тебя желать этого.

— Да, Господин.

— Подумай хорошенько, — потребовал я, — и ответь, действительно ли Ты — прирожденная рабыня?

— Да, Господин, — прошептала она.

— Тогда, — заключил я, — Ты должна быть рабыней. И для тебя правильно быть рабыней.

— Да, Господин, — согласилась рабыня.

— И в этом мире, — подытожил я, — то, что тебе подходит, то что для тебя правильно, было на тебя наложено.

— Да, Господин.

— Соответственно, здесь, в этом мире, — добавил я, — Ты — рабыня, и никакого выбора у тебя нет, рабский ошейник тому подтверждение.

— Да, Господин, — прошептала она.

— У тебя соблазнительные ноги, рабская девка, — похвалил я.

— Спасибо, Господин, — шепотом поблагодарила меня варварка.

— Носила ли Ты, и такие как Ты, живя на Земле, вуаль? — спросил я.

— Нет, Господин, — покачала она головой.

— Что, на самом деле? — не поверил я.

— Это так, Господин, — поспешила заверить меня варварка.

— Тогда работорговцам работать у вас одно удовольствие, — усмехнулся я.

— Несомненно, — согласилась девушка.

— Тебя, должно быть, заметили, присмотрелись, исследовали твою подноготную и внесли список на порабощение, — предположил я.

— Мне об этом ничего неизвестно, — сказала она. — Как-то раз, возвращаясь вечером из библиотеки, я ощутила, что кто-то подошел ко мне сзади. Потом меня схватили. Мне вдруг стало трудно дышать, и через мгновение я потеряла сознание. А когда я очнулась, то обнаружила, что лежу голая и в цепях. Это произошло уже в рабских загонах.

— Признаться, мне трудно поверить, что в своем мире Ты не носила вуаль. Ты что, не понимала, насколько привлекательна?

— Я надеялась, что могла бы быть таковой, — вздохнула девушка, — но я изо всех сил пытался выкинуть такие мысли из своей головы, как недостойные женщины. Предполагается, что нас, в моем прежнем мире это интересовать не должно.

— Нисколько не сомневаюсь, — хмыкнул я, — что такое предписание могло родиться только в головах тех, кого привлекательными не назовешь даже с большой натяжкой.

— Многие из моих сокурсниц, — сказала она, — ясно давали мне понять, что красота не важна.

— Зато это весьма немаловажно на прилавке невольничьего рынка, — заметил я.

— Думаю, они не перестали бы презирать и осуждать меня.