Морок

– Сейчас-сейчас, – начал озираться Богдан, думая, где бы найти тихое неприметное местечко, чтобы спокойно и без свидетелей явить нужную плату.

– Проведи меня, дяденька, во дворец, – захныкал рядом мальчишка. – Меня стражник не пускает, говорит, что денег нет.

– А что ж ты денег не носишь с собой? Мамка дала, а ты потерял, наверное? – пожурил его Богдан.

– Нет, дяденька. У меня есть монеты только они не мои. Проведешь меня?

– Проведу, куда деваться, – Богдан потрепал мальца по голове. – Только денежки найду.

– А вот твои монетки, дядя, – потянул его снизу малец.

Богдан посмотрел на него и ахнул. Мальчонка протягивал ему в двух своих тонких ручонках голову Казимира, на глазах которого лежали те самые монеты, которые положил туда он с Ярославом для обряда.

– Да кто ж ты такой? – закричал Богдан.

– Ты, дядя, обещал провести, обещание выполняй! – грозно прикрикнул на него малец.

Стражники расступились, мальчишка взял Богдана за руку, и они вместе шагнули в город.

Теперь только Богдан оглянулся. За ним вслед неслись шёлковые юбки и пестрядинные рубахи, наперерез им мчались куры и свиньи. Люди спотыкались о зверьё, друг об друга, падали, снова поднимались, снова падали и не могли уже больше подняться, растоптанные надвигающейся сзади толпой напуганных окрестных жителей. Лежавших разрывали трупоеды. Вслед за всем этим шли белые костяки, сверкавшие перстнями на костлявых пальцах и золотыми зубами в незакрывающихся челюстях.

Шествие окаймляли гончие псы ослепительно белого цвета с высунутыми огромными алыми языками, следуя за возвратными мертвецами, тащившими за собой орудия их казни, то и дело ронявшими куски мяса из простреленных голов, отрубленных рук и ног на землю, устилающими дорогу за собой рваными кишками из вспоротых животов, словом, все чернодеи, которые когда-то были казнены и которых не держала в себе земля.

– Что? Я? Наделал? – ужаснулся Богдан.

– Спасибо, дяденька, – зловеще пробасил рядом неведомый дух и умчался по направлению к замку.

***

В зал ворвались запыхавшиеся фрейлины.

– Моя королева! Моя королева! Народ на площади идёт за вами!

Миролюб отложил лютню и поспешил к окну. Человеческая река затекала во все проулки, наполняя площадь перед замком. Назад, от площади к воротам спешили только люди, одетые по-военному. Среди криков самые частые были «Закрывайте ворота!»

Миролюб обернулся, фрейлины пытались растолкать Евтельмину.

– Надо уходить, моя королева, – едва раскрыв глаза от сна, говорил флейтист.

– Что? Что случилось? – хлопала глазами Евтельмина.

– Королева нарушила Указ! – дверь в зал с шумом растворилась.

Нарядный, закованный в латы с кокардой, перевязанный алой лентой рыцарь предводительствовал шествие людей в париках и чёрных мантиях. Когда они уселись на высоких стульях тронного зала, рыцарь подбежал к окну и крикнул уже туда:

– Королева нарушила Указ! Королеву будут судить!

На мгновение толпа под окнами смолкла. Но вскоре послышались новые выкрики и снова всё наполнилось шумом.

– Королева Евтельмина! – начал свою речь самый грузный из тех, что были в париках. – Вы нарушили Указ. Тем самым подвергли себя, своё королевство и свой народ гибельной смерти! Чтобы спасти всех выше означенных, вас дОлжно казнить. Возражения есть?

Он посмотрел на таких же, как и он, одетых в мантии, людей. Те отрицательно качнули головами.

– Возражений нет! – объявил заседатель. – Позовите палача. Казнь состоится немедленно.

– Как это нет! Как это нет?! – начала приходить в себя Евтельмина. – С чего вы взяли, что я нарушила Указ?

– В город ворвались полчища нежити, моя королева! – ответил заседатель. – А вы знаете, что такое может статься только при одном условии…

– Но я не нарушала никакого Указа! Скажи же им! Ведь ты всегда был рядом! – обратилась она к флейтисту.

– Ваша честь! – возвысил голос музыкант. – Королева не нарушала Указа!

– Но позвольте, все это совершенно ненужные препирательства, – поморщился человек в парике и мантии. – Город и людей необходимо спасать! Мало того, что вы подвергли людей возможности глупой и страшной смерти, так ещё и усугубляете своё положение, цепляясь за свою жизнь. Так не дОлжно вести себя королеве. Единственная ценность королевской семьи – её народ!

– Да пошёл ты! – не выдержала Евтельмина. – У вас, кроме этой толпы за окном, нет никаких доказательств!

– Вы не правы, – улыбнулся заседатель. – Эта толпа – всего лишь следствие ваших гнусных действий. Мы можем назвать и другие признаки того же. Так, во-первых, до сих пор вы незамужем, и, во-вторых, совершенно бездетны….

– Да это всё Рогнеда! Её рук дело! Она сделала меня страшной! Своим заклятием! Чтобы отомстить! Понимаете? Скажи им! – толкнула Евтельмина флейтиста в бок.

Флейтист кивнул и уже открыл было рот, чтобы подтвердить слова королевы.