Морок над Архемом (СИ)

Джим вывернулся из его объятий и скользнул по Чехову, накрывая его руку на члене своей. Маккой простонал и рывком поставил Джима на колени, оглаживая его ягодицы. Джим же, отвлекшись от Павла, вылил на руку смазку и плавно коснулся его, оглаживая, но не проникая. Чехов вздрогнул, разводя ноги.

— Боже…

Маккой прижался к Джиму, жадно толкаясь, притягивая его за бедра. Кирк зашипел, прогнувшись, и бессильно уронил голову на грудь Чехову, в то же время продолжая ласкать его пальцами, на которые тот с удовольствием насаживался.

— Ты можешь трахнуть его, — прохрипел он на ухо Джиму. — Это будет чертовски горячо!

— Хорошо… — ахнул Джим и, теснее прижавшись к Павлу, скользнул внутрь. Маккой собственным движением и инерцией вогнал его до упора. Чехов вцепился в плечи Джима и вовлек его в поцелуй. Маккой прикусил плечо Джима, наращивая темп.

Ему было не очень хорошо видно, как целуются Джим и Павел, но сам факт заставлял его балансировать на грани оргазма. И Павел, чертов Павел, его напарник, раскрасневшийся, тяжело дышащий, принимающий Джима… Вжимающийся в Джима и жадно скользящий пальцами по его плечам, подставляющий горло под укусы-поцелуи.

Это было чертовски странно, хоть и горячо.

— Сильнее… — простонал вдруг Павел. И с силой провел ногтями по плечам Джима, оставляя багровые полосы. Кирк охнул от огромного количества ощущений, казалось, вот-вот — и он просто отключится. Он неосознанно сильно укусил Чехова, прокусывая кожу до крови, и кончил, продолжая чувствовать, как двигается в нем Леонард. Маккой с рычанием подхватил Джима под живот, жадно вколачиваясь, до боли сжав пальцы и скользнув небрежным поцелуем по его шее.

— Боунс… — жалобно хныкнул Джим, и Леонард кончил, вжавшись в него до упора.

Джим бессильно выпутался из объятий и откатился в сторону наблюдая за тем, как Боунс быстро и грубо ласкает член Павла. Чехов ахнул и, выгнувшись, кончил, сжимая в ладонях покрывало.

— Идем на второй заход? — мило и лениво спросил Джим, оглаживая мышцы рук Маккоя.

— Издеваешься? — фыркнул Леонард, довольно потягиваясь. — Кстати. Павел, кровь, — Маккой сполз с кровати и зарылся в аптечку.

Тот заторможено коснулся шеи и непонимающе уставился на окрашенные алым подушечки пальцев.

— Извини, — пожал плечами Джим. — Я кусаюсь.

— А еще он ведёт себя нетипично. Обычно Джимми очень стеснительный, — усмехнулся Маккой. — Давай лапу.

Чехов растеряно протянул ему руку, и Леонард сильно прижал к сгибу локтя вакутайнер, наблюдая за тем, как кровь медленно заполняет пробирку.

— Здорово получается, — заметил Павел.

— Ага. Я военврач, — усмехнулся Маккой, глядя на то, как поспешно Джим улизнул в душ.

— Мне надо смущаться? — спросил Чехов, облизнувшись и глядя Маккою в глаза.

— Как ты сам думаешь? — Леонард вздохнул. - Ты вообще как?

Павел рассмеялся.

— Я? Хорошо, — и хищно окинул Маккоя взглядом, — И был бы совсем не прочь повторить…

— Был бы? — усмехнулся Маккой. — Паша, тебе бы выспаться.

— Ну ладно… — кивнул он, падая обратно на кровать.

— А завтра повторим при необходимости, — улыбнулся Боунс.

Джим вернулся из душа через пару минут:

— Я готов спать!

— Ну конечно, ты готов спать, — ответил Маккой, утаскивая его на кровать. — Нас сегодня здесь много, мы же не выгоним гостя на диван?

— Не выгоним, — проворковал сонный Джим, уткнувшись носом ему в плечо.

Маккой довольно накинул на них одеяло и понял, что спать так, когда тебя с двух сторон лапают и греют, очень приятно.

***

Ему определенно казалось, что что-то не так. Его окружали роща, тёмная, непроглядная. Зыбкие звезды повисли над головой, слепо помаргивая, он не был один, и это чувство общности, было приятным, и в тоже время он знал, что снующие вокруг существа — это он сам, он сам породил и пожирал… в бесконечном цикле, синхронном с движущейся по небосводу луной… Он шёл меж деревьев, ведомый существами, ощущая ледяной ветер, гуляющий по ветвям, кошкой скользящий по ладоням.

Существа поменьше приятно терлись мягкой спутанной шерстью о его бока, подныривая под руки, без слов прося погладить и ласкаясь. И вели его, вели к утесу над морем, странно беззвучно бушующим.

И оставили в одиночестве перед беснующейся стихией. И там, под пенящейся водой Боунс разглядел огромную тень, нечто поднялось, и он осознал, что на него смотрят шесть огромных красных глаз, и этот немигающий взор выворачивал от ужаса.

Леонард сделал шаг назад, и чудовище вдруг склонилось к нему, протягивая человеческие руки и разворачивая кольца щупалец. Маккой понял, что не может пошевелиться. И закричал.

Вскакивая на кровати, пугая.

— Блядь, — выругался он, непривычно понимая, что на него испугано таращится не только Джим, но и Павел. — Кошмар, — пояснил он и вздрогнул.

— А я хорошо спал, — тихонько отозвался Джим, обнимая его руку. — Наконец-то, впервые за … не помню сколько.

— Видел во сне Ктулху? — то ли спросил, толи сказал Чехов. — Леонард стоял на обрыве, а Спящий склонился над тобой и пытался коснуться…

— Откуда ты знаешь?

Павел ошарашенно взглянул на него.

— Мой сон…

— Потому что я его видел, — ответил Чехов. — Страшно.

Маккой вздохнул.